– Бин – это только гарантия, не больше, – сказал Патенод. – Чтобы усилить всеобщее смятение. И на тот случай, если Элиот вернется. Я не хотел, чтобы ребенок пострадал. Я просто хотел убежать. Ничего этого не случилось бы, если бы вы не пытались меня остановить, – сказал он Гамашу.

И все в этой удобной, теплой комнате представили себе маленький мирок Пьера Патенода, в котором оправдывается насилие, а в качестве виноватых выставляют невиновных.

– Почему все-таки вы убили Джулию Мартин? – снова спросил Гамаш. Он бесконечно устал, но должен был пройти весь путь до конца. – Она не несла ответственности за то, что сделал ее муж. Они тогда даже женаты не были.

– Да. – Патенод перевел взгляд на Гамаша.

Они оба теперь были не похожи на тех людей, что противостояли друг другу на крыше меньше часа назад. Из темно-карих глаз Гамаша исчез страх, а из глаз Патенода – ярость. В кухне сидели два усталых человека, которые пытались понять случившееся.

– Когда я понял, кто она такая, у меня будто все чувства притупились, но шли дни, и во мне стала расти злость. Ее идеальные ногти, прическа по последней моде, ее зубы…

«Зубы?» – подумал Бовуар. Он знал много мотивов убийства, но про зубы слышал впервые.

– Все абсолютно идеально, – продолжал метрдотель. Голос его становился все резче, мягкий человек на глазах у присутствующих преображался в нечто совсем иное. – Ее одежда, ее драгоценности, ее манеры. Дружеские, но слегка снисходительные. Деньги. Все в ней кричало о деньгах. О деньгах, которые должны были принадлежать моему отцу. Моей матери.

– И вам? – спросил Бовуар.

– Да, даже мне. Я злился все сильнее. Я не мог сравняться с Мартин, но я мог сровнять ее с землей.

– И вы ее убили.

Патенод кивнул.

– Вы не знали, кто такой месье Гамаш? – спросил Бовуар. – Убили человека чуть ли не на глазах главы отдела по расследованию убийств.

– Я не мог ждать, – сказал Патенод, и все поняли, что так оно для него и было. Ожидание слишком затянулось. – А потом, я знал, что полиция так или иначе нагрянет сюда. И для меня не имело значения, что она уже здесь.

Он посмотрел на старшего инспектора:

– Знаете, Дэвиду Мартину всего-то и нужно было сказать, что он сожалеет о случившемся. Только и всего. Мой отец простил бы его.

Гамаш поднялся. Пора было объясниться с семьей. Объяснить им все это. У дверей столовой он оглянулся и увидел, как Пьера Патенода уводят через заднюю дверь в стоящий рядом автомобиль Квебекской полиции. Шеф-повар и мадам Дюбуа смотрели на сетчатую дверь, которая захлопнулась за ним.

– Вы думаете, он и в самом деле сбросил бы ребенка с крыши? – спросил Бовуар.