Мерцающие огни скользили по сплошному качающемуся ковру потных лиц и рук. Но вот блеснуло золото… ухмылка, исполосованная морда… Он ринулся в толпу зевак – плевать, что для этого пришлось отшвырнуть с дороги каких-то потаскушек.

Этот парняга в шрамах попался ему на глаза в подземке. Он обернулся. Парняга будто кого-то выискивает: приподнимается на цыпочки, озирается.

Что-то тут не то. Он нутром почуял. Подозрительно как-то. Чуть согнув колени, чтобы затеряться в толпе, он устремился к пожарному выходу.

– Извини, друг. Здесь не положено…

– Да пошел ты!

Он вылетел из клуба. Попробовал бы кто его остановить. Запер пожарную дверь на перекладину и выскочил в темноту. Пробежался вдоль наружной стены и свернул за угол, где в одиночестве смог отдышаться и просчитать свои возможности.

«Ты в полной безопасности, – твердил он себе. – Ты в полной безопасности. Предъявить тебе нечего».

Но так ли это?

Из огромного множества клубов она назвала тот, что в двух минутах от его дома. Вдруг это не подарок судьбы, а нечто совсем иное? Вдруг его хотят подставить?

Нет. Быть такого не может. Страйк подослал к нему легавых – и те нисколько не заинтересовались его персоной. Опасности нет, это точно. Ничто не связывает его ни с одной из тех…

Но ведь этот парняга в шрамах ехал в метро от Финчли. Мысли сами возвращались к этой временной секретарше. Если кто-то вздумал вести слежку не за Дональдом Лэйнгом, а за совершенно другим человеком, тогда это капец…

Он пошел вперед, время от времени двигаясь короткими перебежками. Костыли – полезная деталь маскировки – были больше не нужны, разве что требовалось разжалобить доверчивых теток, облапошить службу помощи инвалидам, обеспечить себе прикрытие как человеку слишком слабому и больному, чтобы пускаться на поиски юной Келси Платт. Артрит рассосался много лет назад, хотя до сих пор приносил пользу и позволял содержать квартирку в Уолластон-Клоуз…

Поспешно миновав парковку, он нашел глазами свою квартиру. Занавески были задернуты. Он мог поклясться, что оставлял окна незанавешенными.

61

61

Лампочка в единственной спальне перегорела. Страйк включил принесенный с собой фонарик и медленно направился к одинокому предмету мебели – дешевому шифоньеру из сосны. Дверца скрипнула.

Внутри все было обклеено газетными вырезками на тему Шеклуэллского Потрошителя. На самом верху, прихваченный скотчем, висел отпечатанный на стандартном листе бумаги портрет обнаженной, еще юной матери Страйка, с заложенными за голову руками, в облаке длинных темных волос, под которыми виднелись гордо выпяченные груди; над треугольником лобка отчетливо просматривалась дуга татуировки с затейливо выведенной надписью: «Mistress of the Salmon Salt».