— Нет, доктор, я вас не понимаю! И никогда не пойму. Как могли вы все позволить, чтобы похитили ребенка? Отняли у законных родителей. Как вы могли довести женщину до безумия? Обречь её на смертную муку! — Александр уже стоял у панорамного окна, повернувшись к нему спиной.

Доктор покачал головой.

— Для всех нас это было крайне тяжелое испытание, — сказал он. — Однако со временем ведь, сам знаешь, ко всему привыкаешь. Тем более, что пути к отступлению были у нас отрезаны. — Голос Караманлиса преисполнился сожаления. — Я понимаю, тебе трудно в это поверить, но каждый из нас все это время жил с тяжелым камнем на сердце.

— Да, — хмыкнул Александр. — В это мне и впрямь верится с трудом. — Он повернулся спиной к доктору, разглядывая величавую гладь Эгейского моря.

— Мелина безумно боялась, что ты утратил память навсегда. Еще её очень страшили твои ночные кошмары, которые, казалось, никогда не прекращались. Несть числа, сколько раз она говорила мне, что хочет во всем перед тобой признаться и сказать правду, но Константин стоял насмерть. Он был непререкаем, и в этом был их единственный источник разногласий за всю их совместную жизнь. — Караманлис ненадолго приумолк. — Даже, лежа на смертном одре, Мелина умоляла его наконец снять грех с души и открыть тебе эту тайну, но… остальное ты знаешь сам.

Александр призадумался, затем сказал:

— Перед самой смертью отец пытался что-то сказать мне. Может быть, и в самом деле хотел снять грех с души? — И он вопросительно посмотрел на Караманлиса.

Доктор кивнул.

— Он признался мне, что до сих пор не выполнил данного Мелине обещания и ничего тебе не рассказал, но добавил, что хочет сделать это, пока не поздно. Однако в последние дни он уже испытывал сильнейшие боли и мне приходилось держать его на наркотиках, так что сознание его было затуманено. Впрочем, — вздохнул он, — это ты и сам знаешь.

— Да, помню. — Александр опять задумался. — Однако даже после его смерти никто так и не удосужился открыть мне глаза на тайну моего рождения.

Караманлис сокрушенно потупился.

— Все мы привыкли жить во лжи, Александр. За много лет. Поэтому даже после смерти Константина… Не забудь — ты получил огромную власть, а человек ты вспыльчивый и почти всемогущий. Нам приходилось всерьез считаться с тем, как ты можешь воспринять эту новость. Сгоряча ты мог натворить многое. Как бы то ни было, поломав голову, я пришел к выводу, что делать этого не стоит.

— Ну, разумеется, — презрительно фыркнул Александр. — Скажите, доктор, сколько людей из числа тех, что знают правду, ещё находятся в живых?