– Все? Налюбовался? – спросил Зубов.
Старик, не обращая на него внимания, принялся быстро нажимать кнопки на мобильнике.
– Что ты делаешь? Прекрати! Это мой телефон! – Зубов вскочил, подошел к старику, встал так, чтобы видеть экран.
«Не выходи из дома. Не ходи в лабораторию!» – прочитал он послание, которое старик отправил Соне.
– Зачем ты ее пугаешь? Что значит – не выходи из дома? Она сейчас в Мюнхене. Сначала ей надо до дома доехать.
– Она доедет. Но потом ей выходить нельзя. А ты, чекушник, срочно лети к ней.
– Я и так лечу завтра.
– Лети и забирай ее в Москву!
– Почему?
– Слушай, что я говорю! Забирай!
– Да в чем дело? Ты можешь объяснить по-человечески? – рассердился Зубов.
– Звони Петру. Пусть он приедет. Объяснять дважды, сначала тебе, потом ему, у меня нет сил.
* * *
Таня и Михаил Владимирович шли пешком, по знакомым, но теперь совершенно чужим улицам, мимо длинных мрачных очередей, разбитых домов. Под ногами шуршали листовки, клочья газет, подсолнечная шелуха.
– Я правда был похож на сумасшедшего? – тихо спросил Михаил Владимирович.
– Ну, конечно, я слегка преувеличила. – Таня улыбнулась и взяла отца под руку. – Просто ты, папочка, последняя моя надежда, возможно, на всю Россию ты сейчас единственный здравомыслящий человек, и когда у тебя лихорадочно блестят глаза, дрожат руки, срывается голос, мне страшно, земля уходит из-под ног. Ну их к черту, этих тварей. Ой! – Таня вдруг резко качнулась, нога провалилась в открытый люк канализации.
Михаил Владимирович едва успел удержать ее.
– Папа! Подожди, у меня каблук оторвался.