– Это еще не голод, – пробормотал Михаил Владимирович. – Вот когда десять человек станут драться до смерти за одну дохлую крысу, тогда можно будет говорить о голоде.

– Теперь ты кого цитируешь? – спросила Таня.

– Моего кремлевского пациента.

– Это входит в программу его социального эксперимента?

– Нет. Это он так шутит.

Дальше несколько минут шли молча. Сзади послышался рев мотора, резкий сигнал автомобильного рожка. Они едва успели отскочить к тротуару. Мимо проехал открытый автомобиль. В нем сидел человек в блестящей черной коже, в белом кашне, в собольей шапке. Было видно, что он молод, румян, упитан. Следом, разбрызгивая грязь из-под колес, тяжело прогрохотал грузовик. В кузове тряслись красноармейцы.

Таня вдруг схватила Михаила Владимировича за руку, потянула ближе к тротуару, тихо, возбужденно заговорила:

– Я хотела тебе рассказать. Слушай. На Тамбовщине огромное восстание. Какой-то эсер, Антонов, поднял мужиков, собрал целую армию. Это еще в сентябре началось, и они ничего поделать не могут. Они в своих газетах называют это «отдельными контрреволюционными выступлениями». Но на самом деле – настоящая партизанская война. Что ты молчишь?

– Тебя слушаю.

– Ты не веришь?

– Когда Деникин взял Орел, а Юденич подходил к Петрограду, я верил. Теперь – не знаю. Война кончилась. Вспомни восторги по поводу февраля и Керенского. Кто убедил государя подписать отречение? Кто допустил этот ужас в Екатеринбурге? Было по крайней мере восемь месяцев, чтобы спасти семью Романовых, устроить побег, отбить. Тогда, летом восемнадцатого, большевики еще не имели регулярной армии. Толпа дезертиров, вооруженных рабочих, матросиков-анархистов. Но они создали себе армию, отличную, сильную, дисциплинированную. Как им это удалось? Соткали из воздуха при помощи заклинаний и магических ритуалов? Почему царские офицеры и генералы стали служить им? Только ли из страха? Только ли потому, что они ввели систему заложников? Если бы речь шла о нескольких сотнях военных, в это можно было бы поверить. Однако к ним перешли десятки, сотни тысяч.

– Да, сотни тысяч перешли к ним. Но война еще идет и не кончится, пока они у власти, – выпалила Таня так громко, что несколько прохожих обернулись.

– Тихо, тихо, – Михаил Владимирович сжал ее руку, ускорил шаг, свернул в проходной двор, оттуда в соседний переулок, – что ты раскричалась на всю улицу? С ума сошла?

– Конечно. Мы все давно сошли с ума, – сказала Таня уже спокойней, почти шепотом. – Разве нормальные люди могут жить во всем этом? Нормальные люди сопротивляются. Тамбов, Воронеж, Саратов, Пенза им уже не принадлежат, там нет никакой советской власти. Десятки тысяч вооруженных крестьян, ремесленников, чиновников, и скоро эта армия дойдет до Москвы.