Сам орк за ними не последовал. Видимо, он применил что-то массовое и очень энергозатратное — сразу обмяк и ухватился рукой за ближайшее деревце. В таком состоянии не то что бегать — стоять сложно.

Я тоже остался на месте, хотя инстинкты буквально вопили, чтобы я бежал, хватал и заламывал руки за спину. К счастью, разум не позволил увлечь себя азартом погони — смысл соваться в самую гущу событий, где уже работает парочка магов. Я сейчас только помешать могу, а не помочь. Вместо этого я прислонился к соседнему с Годро дереву, наблюдая за происходящим и ожидая своего часа.

Поставленных под венец жильцов Верхнеприморской коммуны оказалось больше, чем мы заметили сначала. Человек сорок точно, а то и больше. Венценосец решил не рисковать и обошел весь поселок, призывая на «службу» всех, кого смог обнаружить. Мужчины, женщины, дети и старики — все они сейчас неслись к центру поселка с такой скоростью, будто от этого зависели их жизни.

Они сталкивались друг с другом, падали, врезались в препятствия в виде заборов, кустов и фонарных столбов, в общем, вели себя, как люди, попавшие на распродажу. Я даже испугался, что они так собственных детей потопчут, но орк следил за этим, видимо, превращая каждого упавшего в какое-нибудь препятствие, которое слугам венценосца приходилось огибать.

— И долго они так будут? — спросил я у него.

— Пока не отпущу, — сказал тот сквозь плотно сжатые зубы.

Оглядываясь, я заметил тело Кэйтлин, лежащее за кустами, что обрамляли улочку. Скорее всего, Амалайя, не желая рисковать сотрудницей, которая, кроме всего прочего, еще и магией владела, вырубила ее, едва та бросилась к Аверьянову.

— Ты как, не упадешь? — уточнил я у орка. — Помощь, может, какая нужна?

Тот оскалил свои немаленькие клыки и легонько подтолкнул в плечо.

— Беги уже, герой-любовник!

Вот странно! Почему это все нелюди считали, что у нас с Кэйтлин роман? Сперва Лара, бывшая моя… кхм… девушка, теперь вот Годро. От него я такого вообще не ждал. Понятно же, что у нас совершенно иного рода отношения! Я бы их даже дружескими не назвал. Она для меня — центр ответственности, в том смысле, что я чувствую за нее личную ответственность, пусть это и не слишком логично. Она воспринимает меня как якорь — все-таки первый человек в этом мире, который узнал о ней правду и взял под крыло.

И вроде все это понимают, но нет-нет, а проскользнет шуточка про любовников. Я, кстати, тоже могу так подкалывать, особенно после того, как узнал, что между Шар’Амалайей и бывшим моим шефом, начальником екатеринодарского УБОМПа Лхудхаром явно что-то было в прошлом. Как он ее тогда назвал, когда мы за «королем-мертвецом» гонялись? Лая? Домашний вариант имени, эльфки такой только членам семьи позволяют использовать. И любовникам.