Когда они приблизились к дому, у дверей которого еще горел тусклый свет, Карен начала:

— Надеюсь, ты не...

— Шшш, — Тони заставил ее остановиться.

— В чем...

— Тише. Слушай.

Карен не смогла расслышать ничего помимо обычных ночных звуков. Через некоторое время Тони прошептал:

— Иди вперед. Мимо дома.

Его рука подтолкнула ее вперед. Неестественно гулко зазвучали их шаги. Карен боялась говорить. И только когда они прошли какое-то расстояние ленивой походкой, она осмелилась прошептать:

— В чем дело?

— Возможно, ни в чем, — голос Тони был почти беззвучным. — Мне показалось, что я что-то услышал — глухой стук — из-за дома. Возможно, стукнула дверь или ставни. Поворачивай за угол... Вот так. Позади дома нет дорожки, да? Как же вы попадаете во дворик?

— Калитка, — Карен объяснила ее местонахождение.

— Хорошо. Оставайся здесь. А я вернусь назад и посмотрю.

— Я не останусь здесь одна!

— Тише! Хорошо, пошли, но не издавай ни звука.

Он быстро пошел, и Карен пришлось поторопиться, чтобы выполнить его приказание. Когда они дошли до деревянной калитки, за которой был проход за дом, пальцы Тони даже в темноте быстро нашли запиравший ее засов. С пересохшим ртом, напряженная, Карен стояла за его спиной.

Тони осторожно начал открывать калитку. На его усилия заржавленные петли ответили скрипом протеста, разорвавшим тишину словно крик. Тони выругался.

— Все. Оставайся здесь.

Он нырнул в темноту калитки. Карен колебалась лишь мгновение; узкий проход был затянут кружевами паутины, пальцами призраков вцепившихся в лицо молодой женщины. Калитка в глубине прохода распахнулась под нажимом Тони; на какой-то миг Карен увидела его силуэт на фоне более светлого пятна за калиткой. Затем, крикнув, он бросился вперед.

Карен тоже побежала, но, когда она достигла сада, все уже было кончено. Она лишь мельком увидела какую-то тень, метнувшуюся среди спутанных кленовых ветвей, нависших над забором. Внутри дома неистово залаял Александр. На кухне зажегся свет.

Но все эти впечатления были тусклыми и малозначительными по сравнению с видом белой фигуры, судорожно извивающейся на земле у стены сарая. Сдавленный, задыхающийся голос, исходивший от нее, принадлежал Тони.