— Есть.

XXIII

XXIII

Леонов вышел на работу через несколько дней. Когда он открыл дверь кабинета, на него пахнуло сыростью. Было душно. Видимо, все эти дни уборщица не открывала форточку. Леонов открыл ее, постоял у окна. С улицы потянуло резким запахом бензина, выхлопных газов. Он захлопнул форточку. Потом достал из сейфа бумаги и неторопливо принялся раскладывать их на столе. Но его занятие прервал телефон. Майор поморщился, но взял трубку.

— Майор? Казачков. Тут тебя спрашивает какая-то девушка. Говорит, по делу Васильевой, но назвать себя отказывается. Ходит, между прочим, несколько дней. Все ждет тебя…

— Пусть зайдет, — майор положил трубку.

Вскоре дверь отворилась, и на пороге Леонов увидел Олю. Он пошел ей навстречу. Взял стоявший у стены стул, поставил рядом со столиком, усадил девушку. Она тихо опустилась на стул.

— Как мама? — спросил Леонов, глядя на Олю.

— Ей лучше, — тихо сказала она, потом спросила: — Почему вы не приходите? Вы же обещали.

Майор вздохнул.

— Я, Олечка, болел. Только сегодня вышел на работу.

Оля, убрав руки с колен, положила их по-школьному на столик.

— Мама, когда пришла в себя, вспомнила, что у одного из бандитов на руке была женщина… неодетая. Стояла на сердце.

— Это все?

— Все. Больше мама ничего не помнит.

— Спасибо, Олечка, большое спасибо. Это очень важно. Очень, — повторил майор.

— Ну, я пойду, — сказала девушка и поднялась. Майор проводил ее до самого выхода на улицу.

Не успел он расположиться за столом, как дверь вновь приоткрылась. Показалась голова Носова.

— О! Кого я вижу! Ты уже тут горишь?

Он вошел, радостно улыбаясь, протянул руку. Леонов посмотрел прямо в глаза капитану и спросил: