— Говорю это тебе, мальчик, по праву матери. Мать родила и вскормила тебя, и ты должен всегда чтить и уважать ее. Но разве не мать тебе и та, что учила и воспитала тебя… И я предостерегаю тебя…

— Обещаю вам, как матери, — сказал Мехман и низко наклонил голову. Обещаю…

— Когда душа и совесть чисты — это великая гордость для человека! Человек тогда бывает смелым, мужественным, взгляд у него открытый. Душевная чистота придает людям несокрушимую силу, — их все уважают: родина, народ. Что может быть тяжелее на свете, чем прозябать с нечистой совестью? Ты молод, жизнь наша богата мудрым и глубоким содержанием. Будь достоин нашей новой жизни…

Учительница еще раз обняла Мехмана, и еще раз ее седая голова коснулась черных волос юноши.

— Немало учеников прошло через мои руки. Но ты… В тебе я всегда находила близкие, дорогие черты… как будто ты на самом деле мой родной сын…

Мехман с глубоким уважением поцеловал руку учительницы и бережно спрятал свидетельство. Когда он был уже у двери, Мелике-ханум настойчиво повторила:

— Пятно на совести — скверная вещь. Пятно делает человека робким, несмелым. Даже если никто о нем не подозревает, оно потихоньку душит человека, отнимает у него покой и сон… Может, эти слова неуместны сейчас, в этот праздничный день, но я говорю их от души, сын мой… Смотри, не забудь!..

2

2

Длинный коридор был забит учениками. Девятиклассникам и восьмиклассникам нечего было делать в этот день в школе, они давно уже сдали последние экзамены, но и им интересно было узнать, с какими оценками окончили школу старшие товарищи. Шеренгами, взявшись об руки, прохаживались девушки. С шумом сновали взад и вперед подростки. Некоторые сидели на подоконниках. Выпускники, сбившись в кучку, громко разговаривали, показывая друг другу свои свидетельства. Лица у всех были оживленные. Мало кто выходил сегодня из учебной части грустный, с опущенной головой. Но если и были такие, то, стыдясь попасться на глаза товарищам, они немедленно покидали здание школы.

Перед дверью кабинета заведующей учебной частью толпилось несколько юношей. Они с нетерпением ожидали, когда же, наконец, выйдет Мехман. Многие любили его и с искренним интересом хотели взглянуть на его отметки. Но были и завистники. Они говорили о Мехмане с подчеркнутым пренебрежением:

— Как знать, сможет ли Мехман в вузе хорошо учиться? Ведь он робкий, как девочка! — заявил один из них.

— Нет уж, милый, — поддержал другой. — В высшей школе не так-то легко стать любимчиком преподавателей. Там нужны твердые знания.

— Разве у Мехмана не хватает знаний?