Даже и догадываясь по первым словам замполита и, главное, по тону, каким они были сказаны, что Проводников явился к нему отнюдь не за тем, чтобы подтвердить свою готовность сообща вынести с начальником ту ношу, которая на них свалилась, Волохин тем не менее никак не предполагал, что услышит подобное предложение, да еще в столь категорической форме. Создавалось впечатление, что замполит свалился с Луны. Мало было Волохину утренних докладов секретарю райкома и председателю райисполкома, приезда высокомерных лейтенантов из управления, ожидаемого завтра объяснения с Супониным и Довлетшиным, нелицеприятного разговора с Картаевым, наконец, сурового, хотя и высказанного спокойно предупреждения начальника управления уголовного розыска, — мало было всех этих идущих сверху, мягко говоря, пожеланий и предложений; недоставало только, чтобы еще и снизу в то же самое время начались различные коловращения и перестановки.

— Валерий Романович, — сказал своим ровным басом Волохин, — ты, очевидно, еще не в курсе, что завтра к нам приезжают Супонин и этот… Довлетшин?

— В курсе, — последовал ответ. — Я только что разговаривал с начальником отделения по ПВР округа, он мне сказал.

— Ну и…

— Ну я и пришел к тебе потому, что завтра мы сможем доложить им наше мнение непосредственно.

— Да ведь они приезжают сюда совсем не затем, чтобы выслушивать наше мнение, вернее, не наше, а твое!

— Знаю. Но тем не менее собираюсь его доложить.

— Да ведь они все равно этого решать не будут!

— Знаю. Но я разговаривал с начальником ОПВР области. Он сказал, что если мы согласуем вопрос с окружным управлением, область возражать не будет.

— Когда ты с ним разговаривал?

— В начале месяца. Ты же знаешь.

Волохин, всем своим видом выражая возмущение, что с ним бывало чрезвычайно редко, достал из коробки папиросу и закурил.

Замполит будто не понимал, для чего Волохин спросил его, когда он разговаривал с начальником отдела политико-воспитательной работы. И ответил «в начале месяца» столь спокойно, будто с тех пор ничего не произошло.

— Да ты пойми, — сказал Волохин, — я не против самой постановки вопроса, я против того, чтобы ставить его сейчас, когда мы в таком положении!

— В каком же мы положении?

Волохин понял, что переубедить замполита ему не удастся. Разъяснять ему обстановку нужды не было: Проводников знал ее не хуже. Знал, что помимо нераскрытой кражи мехов, из-за которой разгорелся такой сыр-бор, предстоят изнурительные годовые отчеты, что именно сейчас, а не после Нового года, необходимо раскрыть еще ряд других, более мелких преступлений, что в такой обстановке менять начальника уголовного розыска, к тому же ничем себя, в общем, не скомпрометировавшего, основываясь лишь на каких-то субъективных ощущениях, попросту безрассудно. Впрочем, теперь, обжившись в отделе, Волохин допускал, что Костик более подходящая кандидатура на должность начальника отделения, однако был убежден: для ликвидации сложившейся на сегодняшний день напряженной обстановки смена начальника ОУР не только не принесет пользы, но, напротив, явится помехой. Люди настроились на определенный режим работы, впряглись, что называется, в общее ярмо, не расслабляясь ни днем, ни ночью, — и вдруг, как гром среди ясного неба, смена начальства! Неужели замполит этого не понимает?