«Трупов нет, Владимир Федорович, вот что плохо…»

«Людей нет, Сережа, вот что самое тяжелое! Вот из чего единственно исходить надо… Ну ты сам-то летал туда, что там?»

«Да что теперь… Река встала. Тогда ведь уже шуга шла. Трупы теперь только летом, возможно, всплывут. Могут и вообще не всплыть. Я разговаривал с местными жителями, говорят, дно коряжистое, лесом выстлано — река-то сплавная. Если зацепились, то могут и навечно…»

«Может, с водолазом попробовать?»

«Говорят, бесполезно, я уже связался с ОСВОДом. Сколько случаев по той реке было — всегда бесполезно. И потом места точно никто не знает, их потом сносить стало к буровой, а где это все произошло…»

«Ясно…»

«Но вообще-то — лед покрепче станет — я попытаюсь с водолазом».

«Попытайся. Но пока-то все же что думаешь делать?»

«Беру покамест объяснения. Хочу еще раз на Итья-Ах вылететь. Тут насчет Хорова не совсем ясно…»

«Объяснения объяснениями, а придется все же, видимо, возбуждать и допрашивать… Иду-иду!..»

«Что вы, Владимир Федорович?»

«Да тут дочь в постель гонит. Мне ведь постельный режим все еще предписан… Вот, говорю, придется, видимо, возбуждать. С Цветковым-то еще раз разговаривал?.. Иду-иду, я же тебе сказал!.. А, Сергей? С Цветковым, говорю, разговаривал еще раз?»

«Владимир Федорович, вы бы, действительно, шли ложились, а то мне перед Леной неудобно…»

«Что, пришел кто к тебе?»

«Да… свидетель тут один подошел…»

«Ладно, работай тогда, я тебе позже позвоню…»

«Хомяков».

«Сережа… папа все уже знает…»

«…»