«По существу заданных мне вопросов поясняю, что 10 октября 197… года ко мне в диспетчерскую зашел командир Ми-4 Анатолий Кобенков. Это было в 11 часов 30 минут Москвы. Время я запомнила хорошо, потому что, когда он вошел, я по профессиональной привычке взглянула на часы: Анатолий только что вернулся со 119-й буровой, куда отвозил сменную вахту, и я отметила, за сколько он управился. «Ты одна, Лиза, — сказал он, — вот и хорошо, я должен сообщить тебе нечто важное…» Я приготовилась его выслушать, но в это время в отдел буквально ворвался начальник авиасейсмической партии Константин Шалвович Читашвили и стал жаловаться Анатолию, что партия безнадежно завалила план и что если Кобенков не выручит, то вообще все пропало. Читашвили позарез нужен был вертолет, причем обязательно почему-то с утра, и он просил Анатолия вернуться вечером в порт, а наутро Читашвили рассчитывал уговорить наше начальство отдать борт ему, Анатолий пообещал. Я до сих пор не знаю, почему вертолет понадобился Читашвили именно с утра: его партия базировалась тогда в Урманном, подлет туда из нашего порта меньше часа, так что отвезти взрывчатку и вернуться обратно вполне можно было успеть после обеда. Впрочем, в тот момент я не придала этому большого значения и, скорее всего, забыла бы уже обо всем, если бы не происшедшая теперь трагедия, в которой, как говорят, повинен Анатолий. Это все, что я могу сказать.
Светлый фон