— Люди на местах?

— Да, окна, кухонная дверь, чердак — все под наблюдением.

Я внимательно осмотрел дом, но не заметил нигде ни одной человеческой фигуры.

— Что ж, пойдем... Мимо садика, прямо к парадной двери, так, кажется? — Не дожидаясь ответа, Гончаров прошел вперед.

— Разрешите, Федор Георгиевич! — Дроздов понимал, какая им грозит опасность, и хотел первым встретить ее.

— Прошу подчиняться. Идите за мной. А вы, — обратился он ко мне, — оставайтесь здесь.

Они направились к крыльцу дома. Я сказал «хорошо» и... пошел следом.

Приятно было смотреть на этот чистенький маленький домик, окнами выходящий в сад. Нигде ни соринки, ни лишней травы.

Гончаров позвонил. Дверь долго не открывали. Мы молча, напряженно ждали. Наконец послышались чьи-то тихие, осторожные, словно крадущиеся шаги, потом металлический звук сброшенного с петли засова. Дроздов неожиданно рванулся вперед и закрыл собой Гончарова. В то же мгновение дверь отворилась. Перед нами стояла маленькая худенькая старушка с густой сетью морщин на лице и гладко зачесанными седыми полосами.

— Здравствуйте! — вежливо сказал Гончаров, отстранив Дроздова и бросив на него недовольный взгляд. — Мы к гражданке Марчевской.

— Что вы говорите? — спросила старушка, знаками показывая, что плохо слышит.

— Можно видеть Валю Марчевскую? — громко переспросил Гончаров.

— А вы кто такие?

— Она дома?

— Нет, ее дома нет.

— Куда она ушла?

— Да она, кажется, и не ночевала дома. Вот ее комната.

Старушка указала на одностворчатую дверь. Гончаров вошел в коридор и слегка подергал дверь. Она была заперта.

— Больше никого у вас в квартире нет?

— Никого, — удивленно ответила старушка.