«Куда ты, удаль прежняя, девалась… Километры не в счет были, а сейчас? Сердце как плохо смазанный мотор: тук, тук, тук…»

— Притормози, браток! — вслух приказал он самому себе и остановился, тяжело переводя дыхание. Постоял секунду-другую и скомандовал: — А ну, шагом марш!

Александр Степанович не спеша добрался до телефонной будки, вошел, плотно прикрыл за собой дверь кабины и набрал номер. Характерный щелчок вызова: на другом конце города кто-то поднял трубку.

НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ

НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ

Много людей побывало в кабинете прокурора. Разных, непохожих друг на друга. Самоуверенные дельцы, в алчных, ищущих взглядах которых отчетливо читалось: «Нет таких, кого нельзя было бы не купить, и тебя тоже…» Вкрадчивые речи, двусмысленные намеки. Всякое бывало, и все разбивалось о сдобренное немалой дозой иронии спокойствие советника юстиции третьего ранга.

Были преступники и такие, кому «море по колено», и впервые вставшие на путь порока. Были чистосердечно кающиеся и разыгрывающие целые представления, в которых неизменно фигурировали одни и те же персонажи: сбежавшие от семьи и погубившие «безоблачную юность» греховные папы и легкомысленные мамочки. И, конечно же, невнимательный коллектив, проглядевший, как катился вниз добрый молодец, бородатый, басовитый, которому в пору самому удерживать и воспитывать. Были всякие, и постепенно волнения и тревоги первых лет работы в прокуратуре, в прошлом неизменно сопутствующие встречам и разговорам с людьми, сменялись неторопливой мудростью житейского опыта и просто возрастной усталостью.

Сергей Сергеевич вновь перечитывал мухинское дело. Посмотрел на стенные часы, опаздывает подполковник милиции. Потянулся к звонку, чтобы пригласить следователя Николая Петровича Куликова и вызвать подследственного Зотова.

Андрей вошел, держа руки за спиной, слегка сутулясь, не поднимая глаз.

— Как на медкомиссии, — невесело пошутил он. Лицо его осунулось, побледнело.

— А что же, удачное сравнение, — улыбнулся прокурор. — Мы сейчас и есть медкомиссия, и диагноз нам нужно поставить быстро и точно.

Зотов не реагировал на реплику. Задумавшись, он смотрел в открытое окно.

Легкий туман, опустившийся ночью на город, нехотя отползал, и казалось, кто-то незримый сдергивает с домов, с улиц полупрозрачную молочно-сероватую кисею.

— Что, вспомнили горы, утро туманное? Вы же геолог?

— Геодезист я, — отозвался Зотов и неожиданно признался: — А горы люблю. Это верно. Не часто, но приходилось бывать. Люблю горы. Я же альпинист-разрядник.

— Значит, всякое бывало: и над пропастями висели и к вершинам по крутым склонам ползли?