— Вот тебе и на! — проговорил Курилов. — Со звонком в руке лисицу не поймаешь.

— Разве я мог предположить, что так все обернется? — возразил Шервиц. — И во сне не приснится, что… — Он не договорил. Откуда-то донесся жалобный вой. Хельми вздрогнула, подняла голову и тихо произнесла:

— Говорят, что вой бывает к несчастью…

— Это только для суеверных, — заметил Курилов. — А вам-то чего бояться?

Хельми не ответила, встала и подошла к окну. Мы проводили ее глазами, а когда снова раздался вой, Усов встал и открыл окно.

Надрывный вой ворвался в комнату вместе с холодным дыханием зимы. Прислушиваясь, Усов спросил:

— Это собака? Богданов пожал плечами:

— Вряд ли, скорее волк.

— Да, да, — подтвердил я. — Так воют волки. Только откуда они здесь возьмутся?

— Волка ноги кормят, — заметил лесничий. — Появляются они у нас с севера в начале зимы, задерживаются ненадолго и уходят.

— Почему они так ужасно воют? — испуганно спросила Хельми.

— Вот этого я вам не скажу, — засмеялся Богданов. — Говорят, от голода, но я по опыту знаю, что воет и сытый волк, который только что задрал барана. Может, созывает стаю, может, еще что… Говорят еще, что волки воют на луну, но они воют и когда ночь черна как сажа, а луны нет и в помине. Могильщики убеждены, что волки своим воем поют покойнику колыбельную…

Рожков прервал Богданова:

— Это может относиться и к Хельмигу. Ведь вой раздается в том направлении, где в него стреляли… Волк почуял человеческую кровь на снегу…

— Замолчите ради бога, — вскрикнула Хельми и заткнула уши. — Слышать об этом не могу.

Было неясно, что именно она не может слышать: волчий вой или мрачные предположения.

— Успокойся, Хельми, — заговорил Шервиц. — Я тебя не узнаю. Стоит ли расстраиваться из-за волчьего воя? Не будь суеверной…

И я тоже не узнавал неизменно благоразумную, веселую, мужественную спортсменку, привлекавшую именно теми особенностями, которые отличали ее от многих женщин; всегда хладнокровная, она не была сентиментальной, не делала сцен. Видно, сдают нервы.

— Если бы я только знала… — всхлипнула она.

— Что ты должна была знать? — как можно спокойнее спросил Шервиц. — Прошу тебя, что именно?