— Жена работает?

— Теперь все работают.

— Тоже на заводе?

— Нет, она у меня пильщик-надомник…

— Это что еще за специальность?

— Пилит собственного мужа в собственном доме, при ненормированном рабочем дне…

Антон Иванович захохотал и спросил, кого он еще имеет из родных.

— Имею братца, живет в одной квартире, рядышком. Он у меня сухарь, твердокаменный союзничек моей супруги и преданный друг всё того же стоклятого «Черныша». Если бы не этот мой братец, с котом давно было бы покончено… К сожалению, мой братец — милицейская персона, а милицию во всяком разе надо уважать, тем более в сержантском звании.

— Чувствую, дорогой, положение твое не из легких, — шутливо посочувствовал Антон Иванович, — скажу прямо: ты в опасности, они тебя доконают…

— Меня?! — задорно вскинул голову Василий. — Плохо вы меня знаете. Я просто жалею детишек, не то задал бы им такого перца… Чорта бы стошнило!

— Выпьем за мир и дружбу в твоей семье, дорогой, — поднял стакан Антон Иванович.

— О нет, за это пить не стану: я не люблю жену и ненавижу брата; не понимают они меня, не понимают моей души…

— Тогда выпьем за твои успехи на работе…

— И за это пить не стану: на заводе меня тоже не понимают… Никто меня не понимает… Выпьем за ваши успехи, за ваше счастье!

Они чокнулись, выпили. Василий попытался водку запить пивом, Антон Иванович отобрал у него пиво:

— Пока воздержись, дорогой, быстро охмелеешь… Нравишься ты мне, что-то в тебе есть такое, притягательное, ей-богу…

Василий недоуменно развел руками. Антон Иванович задушевно добавил:

— Хочу поплакаться и я, хочу пофилософствовать. Ты в философии понимаешь?

— В пивных все философы, можете выкладывать любую материю.

— А ты в самом деле не лишен остроумия.