— Не так давно в пароходстве надумали выдвинуть Горина капитаном на другое судно. Но я сказал: баста! Станет капитаном — таких дров наломает, не приведи господи. Мелкий человек. А потом какой-нибудь дурак вроде меня начнёт его двигать дальше…

— Представляю себе гнев карьериста, у которого срывается очередное назначение, — сказал Корнилов и подозрительно спросил: — А может быть, вы просто не хотели лишиться его поддержки и его услуг?

— Нет, не то, — отмахнулся Бильбасов. — Знаете, с вами хочется быть откровенным. Наверное, в уголовный розыск специально таких людей подбирают? Так вот… Не могу сказать, что я хороший психолог. Но я догадывался, что старпом карьерист, нечистоплотный человек и начал бы пакостить ещё давно, если бы не рассчитывал двигаться при моей поддержке… И я его двигал, стараясь не вникать в мелочи. Я был слишком занят работой, вещами более серьёзными, чем личность старпома. Да и что я в конце концов, сыщик, что ли? Он старался делать своё дело, ну и… Не хотел я влезать! — сказал капитан раздражённо.

— Инстинкт самосохранения?

— Может быть, может быть… Но когда я увидел, что его честолюбие приняло угрожающие размеры, у меня хватило твёрдости остановить Горина. Я написал объективную характеристику…

— Но было поздно? Его уже другие двигали?

— Да, вы схватили самую суть! Мне даже сказали, что я написал плохую характеристику, испугавшись за своё место. Решил, дескать, что Горина сделают капитаном «Сусанина», Теперь в пароходстве не верят ни одному моему слову об этом человеке!

Корнилов слушал внимательно. Злость на Бильбасова прямо клокотала в нём. Вот из-за таких добреньких и вылезают из щелей всякие проходимцы, карьеристы. Проглатывают своих «благодетелей» — да если бы только их! Сколько людей потом страдает от их возвышения!

Бильбасов виновато развёл руками:

— Ну что же поделаешь? Горин уже приглянулся кое-кому в пароходстве. Они-то, я уверен, тоже ему цену знают. Это секрет на весь свет… А рассуждают так же, как я когда-то: пусть послужит, человек верный. Мы, дескать, знаем его возможности, его «потолок». Но «потолок» у них уже другой… Вот и получается: ты выдвинул дурака или проходимца — в тот момент под рукой хорошего человека не оказалось, а он и пошагал.

— Вы целую систему философскую придумали. Теорию первого толчка…

— А вы, Игорь Васильевич, разве ни разу не погрешили? Ни разу проходимцу ходу не дали?

— Нет, не дал, — покачал головой подполковник.

— Ну? Преклоняюсь, — в голосе Бильбасова чувствовалась ирония. — Но верю вам с трудом. Извините.

Внимательно приглядываясь к Бильбасову, к его манере разговаривать, ко всему его облику, полному достоинства, притягивающей внутренней обаятельности, Игорь Васильевич вдруг вспомнил один из пунктов обвинения, брошенного Гориным капитану: драку с каким-то американцем по имени Арчибальд Бриман.