Наталья Викторовна вздохнула.

— Нет, не остались. Единственное, что пропало в тот день, — так это Колина записная книжка.

— Пропала записная книжка? — удивился Белянчиков. Он читал материалы по делу, и там ничего не было сказано об этой пропаже. Наоборот, одной из особенностей убийства Рожкина как раз и являлся тот факт, что ничего не пропало. Ни деньги, ни часы, ни документы…

— А вы говорили об этом следователю?

— Нет. Я обратила внимание на пропажу много позже. Когда понадобилось разыскать телефон одного Колиного приятеля. Николай рассказывал мне незадолго до смерти, что наткнулся на следы старинной коллекции документов и книг, а какой — не сказал. Я думала, что об этом знает Флорентий Никифорович… А записную книжку могли обронить и в «скорой», и в больнице. Мало ли, что могло случиться. Пришлось звонить на Колину службу, узнавать телефон там.

— Ну и что же ответил вам Флорентий Никифорович? — спросил Белянчиков. Он не любил безответных вопросов, даже в том случае, когда они никакого отношения к делу не имели.

— Флорентий Никифорович ничего об этом не слышал.

— Он не коллекционирует старинные иконы?

— Нет.

— Назовите, пожалуйста, его фамилию.

— Лосев Флорентий Никифорович — известный учёный, специалист по фольклору. Коля очень любил его. — Рожкина замолчала и рассеянным взглядом обвела стеллажи с книгами. «Кому теперь нужны эти учёные записки? — с горечью подумала она. — Даже к букинистам не отнесёшь… А Коля был жив, и книги жили».

— Наталья Викторовна, вам так и не удалось выяснить, что за коллекцию обнаружил Николай Михайлович?

Рожкина развела руками.

— Он не сказал об этом никому. Так странно… Коля был очень общительным человеком. Может быть, не был уверен, что всё удастся? Вы знаете… — Женщина как-то болезненно сморщилась, словно вспомнила что-то неприятное. — Коля последние дни ходил очень расстроенный.

Белянчиков вдруг почувствовал острое сожаление оттого, что муж этой приятной и, судя по глазам, доброй и умной женщины погиб как раз в тот момент, когда обнаружил что-то интересное. Какую-то коллекцию книг и документов. Это обстоятельство волей-неволей давало определённый ход мыслям. И Белянчиков спросил:

— Это документы времён войны?

— Не знаю, — с сомнением ответила Рожкина. Она помолчала, вспоминая, при каких обстоятельствах рассказывал ей муж о находке. Потом покачала головой. — Нет, нет, к войне они относиться не могут. Коля сказал: «Мать, кажется, я наткнулся на что-то новое. Наш старик разинет варежку». — Наталья Викторовна грустно улыбнулась. — Коля любил шутку, острое слово. На самом-то деле он уважал институтское начальство.