— Вор, похоже, был один. Совхозный сторож нашёл его в церкви на полу. Без сознания. По дороге в больницу он умер.

Новицкий присвистнул:

— Есть всё-таки бог на свете!

— Вот такие пироги, — задумчиво сказал Корнилов.

— Вы что, клюквенника пожалели или скорбите, что не смогли его допросить?

— Человек всё же…

Новицкий неопределённо хмыкнул.

Машина миновала Среднюю Рогатку, неслась по Киевскому шоссе. Николай Николаевич приподнялся с сиденья, взглянул на спидометр и сказал недоверчиво:

— Вот она, справедливость. Ехал бы я с такой скоростью, у меня отобрали бы права…

Шофёр засмеялся:

— Да ведь вы, Николай Николаевич, сами от своих прав отказались!

— Он ещё издевается.

— Ты, Саша, и правда, не гони, — строго сказал Корнилов водителю. — Не на пожар.

— А я ведь тебе, Игорь Васильевич, жизнью обязан, — примирительно сказал Новицкий. — Не продай тогда машину — как пить дать угрохался бы. Рассеянный я стал, ну просто божье наказание… Да, кстати, иконы остались в церкви?

— Участковый говорит — все целёхонькие. Я ведь и сам первый раз туда еду.

— Первый раз? — подозрительно спросил Николай Николаевич. — Откуда же ты знаешь, что иконостас там старый? Тоже участковый сказал? Он у вас что, специалист по древнерусскому искусству?

Корнилов засмеялся.

— Он у нас просто хороший мужик. Симпатяга. А про иконостас это я домыслил.

— Домыслил! — Новицкий покачал головой, хотел что-то ещё сказать, но в это время загудел зуммер телефона. Корнилов снял трубку. Дежурный по уголовному розыску докладывал, что экспертиза установила подлинные номера «Жигулей», найденных у деревни Лампово. Машина украдена в Москве, числится в розыске уже два года.

— Да, попался вор, — покачал головой Корнилов. — Ничего своего — «Жигули» украдены у одного человека, документы на машину — у другого, пистолет, сдаётся мне, тоже чужой…