Но плоское лицо рыжего стояло у него перед глазами: «Теперь-то уж он точно влипнет!» — с этой мыслью Бугаев наконец-то заснул.

И проснулся он с мыслью о том, что судьба рыжего предрешена. «Теперь он влипнет. И научится воровскому жаргону, которым так неумело пытался щегольнуть. И ещё многому научится. Тому, что пострашнее любого жаргона».

Он занимался своими обычными утренними делами, а мыслями время от времени возвращался к рыжему. Лёгкое чувство досады владело им, словно и он, Бугаев, был виноват в грядущей трагедии Николая Осокина. «Как его в это дело затянули? — думал он. — Случай, недоразумение, дурные наклонности? Для мальчишки, не знавшего отца и воспитывавшегося без матери, любой повод годится. Прямая-то дорожка одна, а кривые разве сосчитаешь? Его бы, как Жогина, в больницу на время спрятать! — усмехнулся Семен. — А потом бы разобрались. А что? — думал он. — Если без иронии?.. В больницу, конечно, нельзя — тут и жуку станет ясно, что дело нечистое, а посадить на десять суток за мелкое хулиганство или ещё за что-нибудь… Нет, арестовать его — значит поставить под удар всю операцию. Бандиты насторожатся. Уедут из города. И начнут всё снова. И найдут ещё какого-нибудь рыжего. Не рыжего, так брюнета… — Бугаев вздохнул. — Выходит, положение для тебя, рыжий безвыходное…»

Позвонил Корнилов. Спросил:

— У тебя что нового?

— Тихо. Ни звонков, ни гостей…

— Хорошего мало, — сказал полковник таким тоном, словно сам Бугаев был виноват, что преступники ему не звонят. Потом добавил потеплевшим голосом: — Колокольников в себя пришёл. Белянчикову разрешили свидание. Ни рыжего, ни Студента Леонид Иванович не признал. Говорит, что мужчина, за которым следил, был покрупнее. И «морда ящиком». Попробуем составить фоторобот…

— Игорь Васильевич, — поинтересовался Семён. — А как эта версия про сыночка с папочкой?

— Не подтвердилась. Отец у рыжего умер. Фамилия у него материнская. Но где-то гуляет и сын Бориса Дмитриевича. От первого брака. Как только ему восемнадцать исполнилось, отец и помощь ему прекратил, и всякую связь с ним…

21

Третьего, неизвестного, Бугаев увидел ровно через десять минут после того, как повесил трубку и подошёл к своим «Жигулям». В машине, на переднем сиденье вальяжно развалился рыжий с сигаретой в зубах. А на заднем маячил какой-то здоровенный тип в потёртой кожаной курточке. «Вот уж действительно „морда ящиком“», — подумал Семен, неприязненно разглядывая его круглую физиономию. И сузив глаза, зло спросил у рыжего:

— Что за штучки?

— Семён Иванович, не сердись! — рыжий как-то сразу сжался под взглядом Бугаева и смотрел на него заискивающе. — Мы тебе несколько раз звонили — всё занято и занято. Подумали, деваху какую-нибудь клеишь по телефону… Студент опять звонит тебе, а мы отдохнуть решили… — Он вдруг вытянул шею и посмотрел в сторону. Бугаев тоже повернул голову и увидел идущего от соседнего дома Студента. Там была единственная телефонная будка…