— Или ты вор? Или убил кого?

Комаров! Вот кто чует Назарова. Ходит вокруг да около, как волк возле теплого хлева. Но руки коротки у Комарова. Не дотянуться Комарову до Назарова, не ухватить.

С Лизой легко и трудно. Вся она на виду, кажется, что насквозь светится. Хитрости никакой. Назарову иногда хочется быть откровенным с Лизой, но что-то не пускает, прилипает язык, когда доходит дело до щекотливой темы. О себе он ей рассказывал мало. Больше отмалчивался. Зато про мать не стеснялся. Про взгляд материн, пугающий, ненавидящий. Как просыпался ребенком и жмурил глаза испуганно. Про письмо ее к дирижеру рассказал, как нашел его, как понял, откуда что идет.

— Бедный, — говорила Лиза. — Страшно-то как, поди, было.

— Через всю жизнь пронес, — вздохнул Назаров.

— Но ведь и ее понять можно, — говорила Лиза. — Женщина пострадала из-за негодяя.

— А я виноват?

— Не пишешь ей? Хочешь, я напишу?

— Ты? Зачем?

— Помирю вас. Объясню. Женщины это умеют между собой.

— Сгорело все, Лиза. Не стоит.

— Или съездим к тебе на родину. На Волгу страсть хочется поглядеть.

Молчал Назаров. Ни да, ни нет не говорил. А хотелось и ему на Волгу посмотреть. Жив там слепой или нет? Про слепого Лизе тоже рассказал. Кроме главного. Получилось так, что слепой сам был виноват. Пожалела Лиза слепого. Спросила:

— Дружил с ним?

— Дружил, — соврал Назаров.

Он чувствовал, что ему все труднее лгать Лизе, прикидываться. Какие-то изменения происходили в нем. В ее обществе он обмякал, становился разговорчивее, податливее. Думал, что годы виноваты, от старости это, наверное. Раньше он злился на всех, тайно радовался чужой боли. Теперь это стало проходить. Он даже посочувствовал в душе Эде Мокееву, брошенному мужу. Потянуло его однажды взглянуть на Эдю. И, повинуясь безотчетному любопытству, выбрал время, когда Лиза работала, пошел к дому, сел на лавочке напротив — дожидаться, когда Эдя с работы пойдет. Дождался. Эдя торопливо прошел мимо. Назаров поглядел ему вслед. Хотелось окликнуть, но удержался. Что он Эде скажет? С Лизой поделился, не смог от нее утаить.

— Не утерпел, — сказала она. — Ну и что теперь?

— Да ничего. Человек как человек. Очки носит.

— Машина, а не человек, — сказала Лиза сердито. — И не ходи ты больше туда.

— Ладно. Нужен он мне…