Просто бросили…

Вскоре после войны мадам Ивонна появилась в Баку. Через несколько лет возникло дело валютчиков.

Так Кириллов представлял себе ход событий. Представлял, как потом выяснилось, правильно. Но сами события и люди, за ними стоящие, были ему не видны. Прошлое скрывалось за плотной пеленой тумана, а в настоящем…

В настоящем предстоял ужин у Миши Вострикова.

Зачем в тот вечер Славка Леснев пошел к Люське? Может, все повернулось бы иначе. Может, завтра они стали бы другими и другой получился бы разговор. Может быть…

Он пошел к ней. Его распирала радость, и он не сразу заметил, что Люська и глядеть на него не хочет. Когда он пришел, Люська жарила яичницу. Она даже не подняла глаз от сковородки, словно это и не сковородка была, а невесть какая ценность.

— Что с тобой? — спросил Славка.

— Ничего, — сказала она как-то уж слишком спокойно, по-прежнему не глядя на него.

— А все-таки?

— Ты хочешь это знать? — холодно осведомилась она.

— Разумеется. Может, я сумею помочь…

— Ты, по-моему, уже помог, — сказала она, снимая сковородку с огня. — Но я тебя не виню. Ты такой же, как и все. И камень, который ты бросил в папу, не крупнее других.

— Я?.. Камень?..

Так вот что вползло между ними. Подозрение. Сначала он подозревал ее в том, что она… А в чем, собственно, он подозревал? Ему просто не понравилось, что она говорила со следователем о нем… Теперь она… Какой-то камень… Когда же это он бросил камень в ее папу? В папу, который, возможно, убил Сашку…

— Ты только не оправдывайся, — сказала Люська. — Помнишь, мы лежали у колодца, и ты сказал, что следователя интересует мое происхождение. Я тогда ничего не поняла…

— Я и сейчас этого не понимаю. И если ты вообразила…

— Откуда следователю стало известно, что в нашем доме нет фотографии моей мамы?

— Да ты что?

— Ничего. Вчера я говорила с папой и теперь знаю все. А ты поступил, как…