— Да, «якобы»?

— Якобы в форпике «Петропавловска-Камчатского» вы можете найти золото.

— Значит, это не так?

— Золото здесь ни при чем… Вячеслав Петрович, я не хотела бы продолжать разговор именно в этой комнате. Скоро придет моя сослуживица, и … Поймите меня правильно, я бы не хотела, чтобы на заводе узнали о записке.

— Понимаю. Не беспокойтесь, о записке никто не узнает, обещаю вам. Но у меня все-таки есть вопросы.

— Пожалуйста, я отвечу на любые вопросы. Но прошу, только не здесь. Пожалуйста. Может вот-вот войти Валентина Андреевна. Давайте не здесь. Я вас очень прошу. Очень. Видите ли, я живу одна, вы могли бы просто зайти вечером ко мне? На полчаса, на чашку кофе? Ну… Поймите меня правильно. Я все-таки хочу объяснить историю с этой дурацкой запиской. Если, конечно, вам это удобно?

— Вера Сергеевна, я просто обязан поговорить с вами об этом. Говорите, куда и когда, и я подойду.

— Я живу на Луговой улице. Луговая, двадцать три, квартира двадцать один. Запишите на всякий случай телефон. Я буду вас ждать, ну, скажем, часов в восемь? Вас устроит?

— Очень устроит. В восемь я у вас.

Краска «КО»

Краска «КО»

Выйдя из отдела информации, Тауров уже знал: чтобы рассеять наконец все сомнения с ремонтом питьевых танков на «Петропавловске-Камчатском», ему надо поговорить с Горбуновым из трубопроводного цеха еще раз. И все. Впрочем, достаточно будет задать пару вопросов любому из тех, кто имел отношение к ремонту, например, производственному мастеру, посреднику или строителю, и по их ответам он просто обязан понять, чисто или нечисто с этим форпиком. И тогда разговоры с людьми можно будет оставить и поработать с документами. Документы не соврут, это уж точно. Что же касается опущенной ему в карман записки и «личного»… Выяснить все это будет легче именно накоротке, за чашкой кофе, дома у Гаевой.

В стоящем на отшибе на заводской территории трубопроводном цехе Горбунова не оказалось, хотя Тауров обошел все работающие здесь бригады. Сторонясь от разлетающихся веером искр сварки, под лязг двигающихся под потолком мостовых кранов прошел в комнатушку, которую все называли дежуркой. Здесь, усевшись на табуретки, спорили о чем-то сменный мастер Лытков и инженер отдела снабжения Болышев. Одетый в добротную куртку осанистый Болышев криво усмехался. Было ясно — у него всегда есть свое мнение и он будет стоять на нем непоколебимо. Тауров хорошо знал и недавно работавшего Лыткова, и Болышева, считавшегося на заводе старожилом. Прервал их спор:

— Прошу прощения, не видели Горбунова?