В два часа, к обеду, дежурная обычно заканчивала варить на кухне суп и жарить котлеты. После обеда было легче; в три кончались занятия, приходила вторая почта. После четырех до самого вечера прихожая уже не пустовала. Кто-то входил и выходил, кто-то кого-то ждал; иногда здесь просто стояли и разговаривали — свои и те, кто ждал девушек, как их называла тетя Валя, «пришлые». В воскресенье прихожая оживала с утра до вечера, и именно за счет «пришлых», которые иногда приходили с двенадцати. Обычно это были парни лет двадцати — двадцати двух. Они или вызывали кого-то, или оставляли дежурной документы и проходили к знакомым, или просто стояли в прихожей и ждали. Ровнин постепенно пригляделся к ним и в основном знал всех в лицо; каждого вновь приходящего он про себя отмечал. Но он понимал, что искать лопоухого среди «Пришлых» — впустую. «Маленький» (или кто-то еще) может появиться здесь только один раз, чтобы взять письмо и уйти. Торчать здесь понапрасну, изображать любовь и мозолить всем глаза ему ни к чему.

Ровнин уже лег спать, когда раздался резкий звонок телефона. Не поворачиваясь, он нащупал в темноте и снял трубку:

— Алло. Алло, вас слушают.

Трубка молчала. Он посмотрел на часы — половина одиннадцатого. За время работы сотрудником ГУУР Ровнину много раз приходилось жить в гостиничных номерах и чужих квартирах, и почти в каждом номере и в каждой квартире раздавались вот такие звонки, без ответа. Ровнин знал, что эти безымянные, неизвестно как возникающие звонки — почти неизбежная участь любого места, где есть телефон. И вот сейчас такой звонок впервые раздался здесь, в квартире на Средне-Садовой. Мембрана тихо, еле слышно шипела. По звуку фона Ровнин понял, что неисправность линии или аппарата здесь ни при чем. В трубку просто молчали. Значит, кто-то или шутит, или очень хотел бы услышать его голос. А может быть, не то и не другое.

— Алло. Вас слушают.

Никто и на этот раз не ответил. Ровнин положил трубку.

Потом такие же точно звонки раздавались еще несколько раз. Постепенно Ровнин привык к ним. Звонили всегда по вечерам, в самое разное время; в восемь, в десять. Один раз даже в двенадцать.

В квартире в свободное время по вечерам Ровнин обычно читал или смотрел телевизор. Если же программа была скучной, а читать не хотелось, он разворачивал на полу и изучал карту города. Карту, а также указатели и путеводители он подготовил заранее, еще в Москве. Карта была крупномасштабной, с подробно выделенными микрорайонами, пригородами и маршрутами транспорта. Эту карту Ровнин постепенно выучил, как таблицу умножения. Он «прорабатывал» город район за районом, методично, неторопливо, по частям, с карандашом в руках, запоминая и повторяя названия. В названиях площадей, улиц, переулков, тупиков, пустырей полководцы уживались с писателями, а имена философов прекрасно чувствовали себя рядом с Биндюжными и Привозными. В конце концов он в любой момент мог представить себе весь город, целиком.