— И как вы думаете, мистер Дикинсон, что теперь произойдет с вашей собакой?

— Что вы имеете в виду?

— Если ваша собака напала на Лауру Вернон и укусила ее, то это может подпасть под действие статьи номер три об отягчающих обстоятельствах Акта об опасных собаках[114], — Диана агрессивно выдвинула вперед подбородок.

— Не понимаю, — подал плечами сидящий перед нею старик.

— Суд может вынести решение убить вашу собаку. Усыпить ее, — пояснила Фрай.

— Сначала вам придется усыпить меня.

— Такая вероятность действительно существует, — заметил Хитченс, заинтересовавшийся реакцией Дикинсона. — Если собака виновата в нападении, которое привело к смерти Лауры, то такое решение более чем вероятно. Как там это звучит, Диана?

— В акте говорится о «собаках, которые наносят повреждения людям в публичных местах, находясь при этом вне контроля своих хозяев…» — ответила девушка.

— Но вы не можете определить, что это зубы собаки, — возразил Дикинсон.

— Вот именно что можем. В наши дни существуют эксперты по этим вопросам, Гарри. Эксперты, вооруженные очень дорогостоящим оборудованием. Таким, как сканирующие электронные микроскопы и электронные увеличительные стекла. И они могут это определить.

— Правда?

— Хотите послушать, что нам написал один из этих экспертов? Могу зачитать… — Инспектор вытащил из стопки отчет одонтолога. Он намеренно пропустил то место, где специалист писал о том, что след слишком слабый и что его невозможно исследовать обычными методами, и поэтому необходимо применение специального оборудования. — Ага, вот. Одонтолог пишет: «Необходимо отметить, что опечаток укуса человека имеет уникальную овальную форму, и в большинстве случаев на нем обнаруживается “засос” в самом центре. На большинстве человеческих укусов обнаруживаются следы нескольких из шести передних верхних или нижних зубов, а иногда и тех и других. У собачьих же укусов форма, как правило, неправильная, напоминающая контур бриллианта. Использование сканирующего электронного микроскопа позволило со стопроцентной уверенностью отнести предъявленный след укуса к собачьим».

— Другими словами, Гарри, девочку укусила собака, — Хитченс поднял глаза от бумаги. — И мы думаем, что это была ваша собака.

Дикинсон смотрел куда-то вдаль. Детективы ждали, когда он заговорит, инстинктивно почувствовав, что сейчас им лучше помолчать.

— А если я скажу вам, что убил девочку, а собака укусила ее уже после смерти? — спросил он вдруг. — Этого вам будет достаточно?

Фрай почувствовала волнение и изумление. Неужели все решается так просто — после всех попыток пробить выстроенную этим стариком каменную стену? Инспектор Хитченс был более сдержан в своих эмоциях. За свою жизнь он слышал множество заявлений, похожих на признания, которые произносились в напряженной атмосфере комнаты для допросов и которые полностью разваливались в комнате судебного заседания. А фраза Гарри вообще была не заявлением, а вопросом.