А в ответ была тишина, абсолютная. Патрисия подумала было о том, что надо бы продолжить работу, пусть и в такой гнетущей обстановке, но эти неожиданные звуки-стуки и зловещая тишина несколько вывели ее из себя. Куда, черт возьми, подевался этот служитель? И кто же мог там шуметь? Если он, то почему не ответил ей?

— Signore!

И опять никакого ответа. Не в силах справиться с нахлынувшим беспокойством, исследовательница резко поднялась, как будто пыталась произведенным шумом отпугнуть собственный страх. Надо в этом деле разобраться! А потом еще добавила для самой себя, что больше она на ночь оставаться в библиотеке не будет. Эти потемки, эти тени таили, казалось, столько угроз. Вот если бы был рядом ее Маноло!..

Патрисия, полная решимости выяснить, где же ее временный помощник, сделала несколько шагов к двери и вошла в погруженное во тьму инвентарное помещение отдела рукописей, не сразу заметив белеющее под ногами пятно. Присмотревшись, поняла, что на полу лежит лист бумаги.

Несколько озадаченная, наклонилась и, не беря его в руки, стала изучать, как будто вынюхивая что-то.

«Что за чертовщина такая?» — спросила себя самое.

В это же мгновение какая-то тень вышла из мрака и набросилась на нее. Сердце забилось, готовое выскочить из груди. Патрисия хотела крикнуть от ужаса, но огромная сильная ручища прикрыла ей рот, и получился лишь приглушенный хрипловатый стон.

Сделала попытку вырваться, но незнакомец был тяжел и сковал ее движения намертво. Повернув голову, она хотела рассмотреть нападавшего, но успела лишь заметить, как что-то блеснуло совсем близко от глаз. В самый последний момент она поняла, что это клинок.

У нее не было ни мгновения на то, чтобы осознать происходившее, так как она тут же почувствовала резкую колющую боль в шее, и ей сразу стало трудно дышать. Пыталась крикнуть, но как, чем? — воздуха не было совсем. В отчаянии она смогла только схватить рукой холодный предмет, раздиравший ей шею, но тщетно: силы были слишком неравны. Слабость тут же охватила все ее тело. Струйки какой-то теплой жидкости вдруг оросили грудь, и в предсмертном мороке она еще смогла понять, что это была ее кровь.

Больше ни о чем другом Патрисия подумать не успела, так как свет в сознании вдруг сменил мрак, как будто бы кто-то щелкнул выключателем, навсегда.

I

I

Кисточка очистила каменную поверхность от земли, заполнившей за столько веков даже мельчайшие поры, и, когда коричневатая пыль рассеялась, Томаш Норонья, прикинувшись близоруким, поднес камень к своим зеленым глазам, чтобы оценить сделанное.