Прежде чем похоронить его, я обыскала его карманы. Полагаю, в поисках намека, хоть чего-то, что могло бы доказать: все это одно большое недоразумение. И он и правда меня любил. Я надеялась найти то, что показало бы: на самом деле Марк делал все это ради меня, ради нас. Конечно, я не нашла ничего подобного. Но у Марка при себе оказалось два телефона. Его айфон и новый одноразовый телефон, который он использовал для связи с Патриком, телефон, с которого он проверял свой швейцарский счет во время сделки. Он был умен. Его личный телефон находился в режиме полета, Марк наверняка включил этот режим после того, как вчера написал мне. Включил еще в Лондоне, до того как отправился сюда, чтобы ни одна транслирующая вышка не засекла его местонахождение. Последнее сообщение, которое он мне послал, было вполне обтекаемым, лишь косвенной уликой для суда. «Я знаю, где ты. Я скоро вернусь, дорогая ххх». Если бы я исчезла по той или иной причине, возвращаясь из Норфолка, Марк мог бы притвориться, что ничего не знает. Он прикрыл все тылы.

Быстрый просмотр его электронной почты на одноразовом телефоне показал, что в последние два дня он искал себе квартиру на Манхэттене. Новый дом. Для его новой жизни. Без меня.

Я размышляю о том, что сделала. Как именно заставила его отстраниться. Думала, как я могла так ошибиться насчет нас. Насчет него. Я ведь искренне верила, что он меня любит. Более того, я это видела. Клянусь, я это видела. Я знала, что он меня любил. Знала же?

Но сейчас не время для этого. Я должна вначале разобраться с ситуацией, потому что она может стать гораздо, гораздо хуже, если я не буду действовать достаточно быстро и осторожно. Мне нужно прибраться в номере. Ошибки возникают из-за: 1) недостатка времени, 2) недостатка инициативы, 3) недостатка усердия.

Я снимаю с кровати постельное белье и застирываю окровавленные простыни в раковине. Потом развешиваю их на трубе отопления и начинаю чистить отбеливателем ванну и плитку. Я оттираю основание лампы и ставлю ее обратно на ночной столик: после столкновения с головой Патрика основание уцелело. Я все отмываю, все привожу в порядок, заново застилаю постель, потом раздеваюсь, чтобы принять душ.

Горячая вода стекает мне на лоб. Ссадина пульсирует болью. Все мышцы пульсируют болью и ноют под горячим душем, но я пока не могу расслабится. Глядя в зеркало, я ковыряю рану на голове до тех пор, пока она снова не начинает кровоточить. Убедившись, что на полу достаточно воды, я разбиваю последний крупный кусок стекла в двери ванной. Оно издает громкий хруст.