На эту подначку Малоун, впрочем, ловиться не спешил.

– Сам Генрих VIII играл здесь в мяч, – не дождавшись ответа, сменил тему Мэтьюз. – Говорят, известие о казни Анны Болейн пришло к нему как раз во время состязания. Та игра во многом отличалась от сегодняшнего тенниса, но тоже вызывала бурю эмоций.

Сейчас интерьер вокруг, несмотря на то что был вправлен в архаичную оболочку, больше перекликался с современностью. Сам корт был переделан, и на нем по-прежнему устраивались соревнования. Ту игру называли «королевским теннисом»; по тогдашним правилам для того, чтобы перекинуть мяч через сетку, можно было, помимо пола, использовать также стены и потолок.

– Впечатляет, насколько такая старина может и сегодня сохранять актуальность, – произнес Мэтьюз, забрасывая очередную наживку, за которую Малоун решил на этот раз зацепиться.

– Из того раздела, что Елизавета I на самом деле могла быть мужчиной?

Пожилой разведчик испепелил его взглядом. Томас Мэтьюз – ветеран разведки, шпионский авторитет мирового уровня. Даже Стефани Нелл отзывалась о нем с чуть боязливым благоговением. Малоун прекрасно помнил их встречу семилетней давности. Мэтьюз тогда проявил себя как настоящий злодей. И вот теперь Коттон вновь стоял под пронизывающим взглядом этого пожилого англичанина.

– Меня ваш уход в отставку опечалил, – сказал Мэтьюз. – Вы были отличным оперативником. Стефани, должно быть, скучает по вашим талантам.

– У нее есть много других агентов.

– И по сдержанности. Вы всегда были скромны. Это я о вас тоже помню.

– Давайте ближе к делу, – предложил Малоун.

– Извольте. Вам может показаться: то, что Елизавета I могла быть самозванкой, спустя четыре века уже утратило актуальность. Так вот, позвольте вас заверить, Коттон: ничуть. Ничуть не утратило.

– И этого для вас было достаточно, чтобы расправиться с Фэрроу Керри?

– Это вам тот шалопай сказал?

– Вот-вот, – кивнул Малоун. – Потому-то он вам, видимо, и нужен. Он, а не флэшка. Вы хотите заполучить именно Иэна. Он свидетель. И вы хотите его заткнуть.

– К сожалению, данные обстоятельства требуют экстраординарных действий. Таких, которые я, как правило, не санкционирую. Особенно здесь, на британской земле.

– Вы не тронете ни единого волоса на голове этого мальчишки. Это я вам гарантирую.

– От кого-нибудь другого я счел бы это за самонадеянную браваду. Но вам я верю. А как там, кстати, ваш сын? Его жизнь вы оцениваете так же?

– Глупый вопрос.

– Вы думаете? А вот я так не считаю. Особенно учитывая, в чьих руках он сейчас, как раз во время этого нашего разговора, находится.