Рафаэль ограничился тем, что стиснул за спиной кулак здоровой руки. Если бы он мог заткнуть уши, он так и сделал бы.
Нет ничего хуже, чем чувствовать свое бессилие. Со всей этой ненавистью, что кипит в его крови, что вот-вот хлынет прямо из глаз, если он ее не удержит.
Джессика сопротивлялась не слишком долго. Патрик выволок ее из убежища и швырнул на кровать подруги, быстро обездвижив:
— Ты успокоишься, или я тебе кишки выпущу.
Он сказал это спокойным голосом, он никогда не кричал. Это пугало еще больше.
— Прекрати, Джесси! — взмолилась Орели. — Прекрати, он убьет нас!
Джессика перестала биться и замерла, ожидая продолжения кошмара.
Папочка вновь сел на стул напротив своих пленниц:
— Хорошо, а теперь поиграем в одну игру, хотите? Поскольку вас двое, у меня проблема. — Его взгляд за круглыми очками переходил с Джессики на Орели; они дрожали, прижавшись друг к дружке. — Но вы поможете мне ее решить, не так ли?
Глухое молчание.
— Это очень просто: я должен вас наказать за то, что вы помогли Рафаэлю освободиться прошлой ночью. Но я добрый и накажу только одну из вас. Вопрос в том — которую… Орели, это тебе решать.
Рот Орели приоткрылся, но она не произнесла ни слова.
Папочка достал из кармана рубашки пачку сигарет, вынул одну и принялся крутить между пальцами.
Он не курил никогда в жизни.
Ему не нравилось чувствовать себя зависимым. Зависимость — это лишь для слабых.
— Ну что, Орели, я жду… Ты понимаешь, что я говорю, или ты слишком глупа для этого?
— Я… я…
—