— Ты считаешь, что он умнее меня?

— Да!

— Тогда почему я взял его в плен, можешь мне объяснить?

Джессика не нашла ответа. Она терзала свою подушку.

— И он, полагаю, конечно же, красивее меня?

— Да!

Внезапно он выпрямился со скоростью кобры и схватил ее за горло. Она попыталась добраться до его лица, он отстранился, усилил хватку. Наклонившись над ней, он понемногу душил ее.

— А что, если я его изуродую? Что ты об этом думаешь?

Она попыталась ответить, задохнувшись в крике.

— Я могу это сделать, ты же знаешь… Просто потому, что я сильнее его! Потому что он в моей власти, так же как и ты.

Джессика все еще старалась вырваться, яростно оцарапала ему щеку, даже сбила очки, которые упали на пол.

Он продолжал сжимать ее нежное горло.

— Кто здесь главный? Отвечай, Джессика.

Папочка наконец ослабил хватку, она снова смогла дышать.

— Отвечай! — приказал он еще раз. — Кто здесь главный?

Она по-прежнему не проронила ни слова, поэтому он решил стать более убедительным. Он схватил ее за волосы, она закричала, когда он стаскивал ее с кровати.

Она делала все, что могла. Кусалась, дралась.

Но он, кажется, не чувствовал боли. Оцепенев в своей ярости, как в броне, он был одержим лишь одной мыслью. Подчинить ее своей власти.

Выдрессировать ее. Укротить ее, покорить.

Несмотря на весь ее гнев, страх или боль, ей не хватало роста и веса, чтобы бороться.