Иначе говоря, конец.

Вильям часто спрашивал себя, что он делал бы на пороге смерти. Особенно когда он решил пойти по стопам старшего брата.

Теперь он это знал.

Это просто страшно.

И больно. Дикая боль под ложечкой.

Такое чувство, будто ты ребенок, оставленный в темноте, зовущий свою мать на помощь.

Он шагал и шагал, подволакивая окровавленную ногу, и вскоре оказался перед собственной могилой, недавно вырытой и накрытой куском синего пластика, который удерживали четыре больших камня по углам.

Обычно, когда люди умирают, они не видят свою могилу. Яму, в которой им предстоит сгнить.

Вильяма потрясло это зрелище. Холодная вода продолжала течь по его щекам, смешиваясь со слезами. Он начал дрожать и ничего не мог с этим сделать.

Его зубы стучали, наручники брякали.

Он слышал, как папочка снял пистолет с предохранителя, взвел курок. Вильям закрыл глаза.

Его ноги подкашивались, но он продолжал бороться, чтобы оставаться на своих двоих. Чтобы умереть как мужчина, как сказал бы его брат.

Его брат.

Умереть, ну да, наверное. Нет, точно умереть.

Но не так.

Вильям резко обернулся и с яростным воплем бросился на Патрика.

Звук выстрела разорвал тишину, с испуганным криком вспорхнула птица.

Пуля пронзила тело Вильяма, но он не остановился. Он налетел на врага со всей силой, они покатились по мокрой земле. Кольт приземлился в метре от них, на ковер гниющих листьев.

Не переставая вопить, Вильям схватил Патрика за горло и принялся бить его головой о землю, не останавливаясь ни на секунду:

— Я прикончу тебя, сволочь! Прикончу тебя!