– Еще раз поздравляю, Виктор Семенович, – ледяным тоном произнес генерал. – Надеюсь, на новом месте вы еще с большим пылом будете отдавать все свои силы на благо Отечества.

«Нет, он ничего не забыл!»

– Да, безусловно, – таким же тоном ответил Гордеев. – Большое спасибо.

По имеющейся договоренности, они с Сотилайненом вначале должны были решать вопросы по передаче дел в Летной таможне, и лишь после этого, точнее – завтра, Виктор должен был ехать в городняк принимать дела и знакомиться с коллективом. Поэтому два черных «лэндкрузера» одной дорогой двинулись от управления к зданию Летной таможни. Там уже стояла машина Насонова. Володе не терпелось пообщаться с Левой – впереди ведь совместная работа, да и общение при Гордееве будет намного продуктивнее, чем без него.

Они прошли в кабинет начальника таможни. Виктор предупредил секретаршу, чтобы отвлекала его только при сверхважных звонках. Пройдя к столу, Гордеев указал на кресло начальника Льву:

– Привыкай. Мне теперь к другому месту привыкать надо будет…

Он достал бутылку коньяка, бокалы, открыл коробку конфет.

– Извиняюсь, чем богат…

Сотилайнен ухмыльнулся:

– Все нормально. Я исправлю.

Все посмеялись. Чокнулись, выпили за большие звезды и за высокие должности.

– Что тебя интересует? – спросил Виктор. – Что такого надо рассказать, чтобы ты потом не маялся?

– Честно? – Лев покатал коньяк по бокалу, потом поставил бокал на стол. – Ничего. Я сам во всем разберусь. Завтра соберу совещание, задам вопросы, поставлю задачи. Благодаря вам, Виктор Семенович, у меня появился определенный опыт руководства, – и он как-то неприятно улыбнулся.

Гордеев и Насонов переглянулись. Сказанное меньше всего было похоже на шутку.

– Ты это серьезно? – поднял брови Виктор.

– Более чем. «Сосновских» соберу отдельно. – Лев опять неприятно осклабился.

– Слушай, Лев, если у тебя есть какие-то претензии…

– Не в претензиях дело, – прервал Гордеева Сотилайнен. – Сейчас в этом кресле я. И решать, кто и как будет работать, буду тоже я. Вне зависимости от того, кто сколько проработал… и кто где жил или живет. На первом месте будет не землячество, а результат.

Наступила тишина. Ее нарушил Насон. Он допил бокал, поставил его на стол и сказал:

– Ну, я, пожалуй, пошел.