– Да, были времена, – сказал Мятников, оглядываясь по сторонам, и было видно – Дима откровенно сожалеет о тех временах, когда он сидел в этом кабинете. Это было очень приятно!

– Помню, помню, как к тебе сюда пробивался, – Виктор попробовал разрядить обстановку. Но Дима продолжал смотреть на мебель, гладить ее, кивая при этом головой.

Так продолжалось пару минут, после чего Мятников словно очнулся. Он сел в кресло у стола, покачался в нем, попрыгал, улыбнулся, перевел взгляд на хозяина кабинета и спросил:

– Освоился?

– Ну, в общем – да, – засмеялся Гордеев.

– А так, вообще? С людьми сошелся?

– Да. Уже успел по филиалам проехать, со всеми познакомился…

– В тире пострелял?

Виктор захохотал.

– Да, охрана потащила уже на второй день.

– А в сауну ходил?

Вот это был нехороший вопрос. Он ходил и смотрел место, где, по слухам, развлекались бывшие руководители, и откуда Воронкова, опять же по слухам, увезли тогда в больницу. Никто из таможни не подтверждал и не опровергал эти слухи, хотя… ведь была же дежурная смена! Но разбираться в этом Гордееву было откровенно неприятно, а ходить в эту сауну – тем более. Поэтому эту тему он для себя закрыл, а ключи от дверей отдал на вахту, предупредив – давать кому-либо только с его согласия. Ну, и для еженедельной уборки, конечно…

– Нет. Подруг подходящих пока не нашел.

Мятников открыл было рот, чтобы пошутить, но передумал.

– Ясно.

– А что у тебя? Какие перспективы?

– Не знаю. Хочу на месяцок свалить за границу.

– Когда вас закроют?

– Говорят, что к февралю-марту. Штат постепенно оголяем. Все свои уже ушли.

Было понятно, что без поддержки родственников Дима все равно не останется. А денег у него достаточно, чтобы безбедно жить и ему, и его детям. Так что особо он не унывал – так, разве что по поводу некоторой временной неустроенности. На эту тему они с Гордеевым повздыхали еще минут пятнадцать и распрощались.