– То есть собака не могла учуять деньги? – в который раз спрашивал Мочалов.

– Если деньги не были специально помечены – нет, – устал объяснять Виктор.

– Но ведь как-то она обнаружила?

– Да Господи, это или подстава, или кто-то информацию слил, вот и все, – не выдержал Гордеев.

– Нет, все равно надо у Сотилайнена точно узнать, как было…

«Сейчас, разбежался Сотилайнен тебе все рассказывать», – посмеялся про себя Виктор.

Постепенно их отношения с Мочаловым дошли до той степени откровенности, что генерал стал делиться с Виктором опасениями – кого могут назначить начальником управления?

– Надо на свои кадры опираться. Вот у нас в Татарстане, помню… – размышлял Мочалов.

«Вот ты сам здесь варяг, не местный, а ведешь себя, как будто всю жизнь тут прожил, – думал Гордеев, слушая это нытье и глядя на погоны собеседника. – Когда уже, когда..?»

– А ты этого Каменева знал вообще? – напомнил Виктору про возможного кандидата в начальники Мочалов. – Что он за человек?

– Нет, он и был-то тут всего ничего. Временщик.

– Жалко. И с Москвы по нему никакой толковой информации.

«Ага! Значит, и у этого дрища есть кто-то в столице. Запомним».

Мочалов между тем продолжал:

– Пришлют какого-нибудь ублюдка, и будем тут танцевать под его дудку…

«Что-то подобное я уже слышал. Точно! Мостовков, царствие ему небесное…»

Слушать дальше это было невмоготу, еще тоскливее было глядеть на генеральские погоны на чужих плечах. Гордеев нашел повод и вышел от Мочалова. Зайдя к себе в кабинет, он сел и выдохнул в воздух: «Анна Дмитриевна, ну когда уже???»

Беспокоить Плескову было нельзя, и Виктор с головой ушел в изучение документов. Платежи никогда не были его сильной стороной, поэтому день за днем, неделю за неделей он разбирался со всеми основными моментами в работе и вскоре мог спокойно оперировать главными цифрами на совещаниях, а также при различных оперативных выездах. Это не осталось незамеченным наверху. Плескова позвонила ему сама.

– Молодец, вижу – уже в теме. В ближайшее время вышлем тебе для ознакомления некоторые бумаги. Ознакомься, позже тебе придется кое-что подписать.

Вот так, просто и незатейливо. И ничего вроде не сказала, даже если бы телефон прослушивался, для чужих ушей никакой лишней информации не было. Зато все было понятно. Понятно благодаря ТОМУ САМОМУ разговору.