— По словам доктора Ренолта, он понял, что случилось на самом деле, как только узнал про обнаружение цианистого калия во время вскрытия. Он уже тогда начал готовиться к собственной защите. Если бы он признал, что присутствовал хотя бы один симптом отравления цианистым калием, когда он лечил Эда Дейвенпорта, то это означало бы обвинение его в убийстве в том случае, если бы всплыла правда. Если бы не дети, обнаружившие могилу, мы никогда не узнали бы, что произошло. Получилось бы дело по обвинению Мирны Дейвенпорт в отравлении, и обвинение звучало бы убедительно. Вероятно, ей вынесли бы обвинительный приговор.

Мейсон рассмеялся.

— Можете себе представить, что почувствовал доктор Ренолт, когда нашли тело, а вскрытие показало отравление цианистым калием.

— Благодаря вашей помощи, начальство стало больше меня ценить. Ставит раскрытие этого дела мне в заслугу. Все вокруг хлопают меня по спине и, похоже, еще долго не забудут про это дело и будут меня хвалить. Но я никак не пойму, как вы обо всем догадались.

— Я догадался не обо всем, — ответил Мейсон. — Но я знал, что Эдвард Дейвенпорт — единственный человек, который мог быть уверен, что ему станет плохо в Крэмптоне. А если Дейвенпорт это планировал, то почти точно в деле участвовал и доктор Ренолт. А так как еще и могилу выкопали загодя, то определенно кто-то еще знал о планах Дейвенпорта и о том, что он планировал заболеть в Крэмптоне. Если хорошо подумать, то можно сказать, что если Бекемейер и Ренолт фактически совершили убийство, шею в петлю сунул сам Дейвенпорт.

— Неосторожность, которая привела к несчастному случаю, — усмехнулся Вэндлинг.

— Вот именно, — кивнул Мейсон и снова наполнил бокалы. — Давайте еще раз выпьем за раскрытие этого преступления.