– Наверное, она имеет в виду халат.

– Да, – сказала Грейс. – Белый халат. А потом он опять превратился в зеленую футболку, и я поняла, что это сон. Только… – У нее задрожали губы, из глаз потекли слезы. – Он говорил всякие злые слова. Сказал, он рад, что мне грустно. И назвал меня плаксой.

Она разрыдалась, прижавшись к маме. Марси посмотрела на Ральфа поверх головы дочери, и сейчас в ее глазах не было ни злости, ни ярости, а только страх за своего ребенка. Она знает, что это был не просто сон, подумал Ральф. Она видит, что я задавал Грейс вопросы не просто так.

Когда девочка успокоилась, Ральф сказал:

– Спасибо, Грейси, что ты рассказала мне свой сон. А теперь все хорошо, да? Все закончилось.

– Да, – ее голос был хриплым от слез. – Он ушел. Я сделала, как он велел, и больше он не придет.

– Торт будем есть здесь, в гостиной, – сказала Марси. – Грейси, иди, помоги сестре все принести.

Когда Грейс ушла, Марси произнесла:

– Им обеим сейчас тяжело, особенно Грейс. Я бы сказала, что это все из-за стресса. Но Хоуи так не думает. И ты тоже, как я понимаю. Да?

– Миссис Мейтленд… Марси… Я не знаю, что думать. Вы проверили комнату Грейс?

– Конечно, проверила. Сразу, как только она мне сказала, зачем позвонила Хоуи.

– Никаких признаков проникновения?

– Никаких. Окно было закрыто. Замки нетронуты, сетка на месте. И Сара права насчет нашей лестницы. Дом у нас старый, все ступеньки скрипят.

– Вы проверяли кровать? Грейс говорит, он сидел у нее на кровати.

Марси невесело рассмеялась.

– Как там поймешь? Она все время мечется во сне с тех пор, как… – Она закрыла лицо рукой. – Это какой-то кошмар.

Ральф поднялся и шагнул к ней. Он хотел просто ее успокоить, но она вся напряглась и отшатнулась от него.

– Пожалуйста, не садись рядом со мной. И не трогай меня. Тебе здесь не рады, детектив. Я бы вообще не пустила тебя на порог, но мне нужно, чтобы моя младшая дочь не кричала сегодня во сне.