– Сейчас отнесу Тоби в кровать и вернусь.

С моего первого визита квартира не изменилась. Пахнет едой. Роб чертовски хорошо убрался в доме, потому что следов пребывания криминалистов как не бывало. Беспорядок здесь теперь только от малыша. Гардинер явно изо всех сил пытается вернуть жизнь сына в привычное русло. Я на его месте поступил бы точно так же.

Он возвращается и садится на диван.

– Ну?

– Я действительно хочу извиниться. Страшно подумать, через что вам пришлось пройти в последние несколько дней.

– И по чьей же вине? – с бесстрастным взглядом спрашивает он.

– Извините, у нас не было выбора. Пришлось рассматривать все версии, соответствующие уликам.

– Только улик против меня у вас так и не было, да? Лишь наглая ложь, сказанная со злым умыслом.

– Поэтому я и пришел. Хотел поговорить с вами о Пиппе Уокер.

– О чем именно? – напряженно спрашивает Гардинер.

– Мы знаем, что она соврала в своих показаниях.

– Вот именно! – восклицает он и добавляет чуть тише: – Охренеть как соврала.

Я слегка подаюсь вперед.

– Но во всем ли? Ссоры с женой у вас не было, верю. Но с Пиппой вы спали и до смерти жены? Послушайте, я не собираюсь вас ни в чем обвинять, поэтому мы и беседуем здесь, а не в участке. Примерно за неделю до исчезновения Ханны Пиппа посылала вам много сообщений. Очень откровенных сообщений. Вы же знаете, о чем я говорю.

Гардинер проводит рукой по волосам и, сделав глубокий вдох, смотрит на меня.

– Ладно, один раз было. Помните, я говорил про глупости, которые совершаешь от злости и досады, а потом жалеешь? Вот это как раз оно. Пиппа в открытую проявляла ко мне интерес. Однажды Ханна была в отъезде, и я слишком много выпил, так что это просто… просто случилось.

– И это было незадолго до исчезновения вашей жены?

– Недели за две. Ханна уезжала в Нанитон, чтобы узнать о других строительных проектах Малкольма Джервиса.

– После этого Пиппа и начала слать вам сообщения?