София вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель. Когда она к нему повернулась, это была совсем чужая женщина. Ему отчаянно хотелось удержать ее – еще хотя бы на несколько минут!

– Я слышал, вы со своими золовками вновь открываете предприятие. Обещайте мне, что будете осторожны, очень осторожны. Если я вам когда-нибудь понадоблюсь… Послушайте, я дам вам свою визитную карточку. Это мой прямой телефон, звоните в любое время дня и ночи. А вот мой домашний телефон – я живу на квартире.

Выпалив все это скороговоркой, он черкнул номер своего телефона и протянул визитку в окошко машины. Ее рука была холодна как лед. Даже не взглянув на карточку, она сунула ее в карман.

– Вы очень добры, но, мне кажется, нам лучше забыть нашу сегодняшнюю встречу. Спокойной ночи.

Она быстро уехала, а он остался стоять, совершенно потерянный и опустошенный. Под ногами у него валялись пластмассовые цветы. Господи, видел бы его сейчас Анкора – не поверил бы! Пирелли всплеснул руками и вслух произнес:

– Ох, София Лучано, что же ты со мной делаешь?

Стараясь не шуметь, София вошла в дом и на цыпочках прокралась к лестнице. Но тут из кабинета вышла Тереза:

– Где ты была, черт возьми? Тебя не было несколько часов. Сейчас половина третьего ночи.

София остановилась на ступеньках и глянула вниз, на Терезу:

– Ты что, мой тюремный надзиратель? Я могу ходить, куда мне заблагорассудится!

– Нет, не можешь.

София не повышала голоса, однако каждое ее слово дышало гневом:

– Я не собираюсь скандалить с тобой здесь, на лестнице. Мы разбудим весь дом. Но почему ты разговариваешь со мной, как с малым ребенком? Ты не имеешь права!

– Сейчас имею.

– Ах вот как?

– Где ты была?

– Каталась на машине и – это тебе понравится – пила коньяк, целых две рюмки, с комиссаром Пирелли. Еще вопросы есть?

К дверям кабинета подошла Мойра:

– У меня есть вопросы. Ты ему что-нибудь сказала?