А у меня другое воспитание, сплошные проблемы.
Парень смотрит с недоброй усмешкой и перестает мне нравиться.
Парень смотрит с недоброй усмешкой и перестает мне нравиться.
– Это ты меня отшиваешь, что ли?
Это ты меня отшиваешь, что ли?
– Вроде того.
Вроде того.
– Ладно. Еще не вечер.
Ладно. Еще не вечер.
Музыка внезапно меняется, народ сбивается в парочки, я оказываюсь в объятиях Игоря. Он сразу же приступает к решительным действиям: жмется, лапает меня и потеет. Рядом топчется Юлька, наблюдая за мной с озорной улыбкой. Я решительно отстраняюсь, прекращая это безобразие, и тороплюсь к своему столу.
Музыка внезапно меняется, народ сбивается в парочки, я оказываюсь в объятиях Игоря. Он сразу же приступает к решительным действиям: жмется, лапает меня и потеет. Рядом топчется Юлька, наблюдая за мной с озорной улыбкой. Я решительно отстраняюсь, прекращая это безобразие, и тороплюсь к своему столу.
– Все, поплыл мужик, – ухмыляется Женька, кивнув в сторону Игоря, тот провожает меня настороженным взглядом.
Все, поплыл мужик, – ухмыляется Женька, кивнув в сторону Игоря, тот провожает меня настороженным взглядом.
– Ему же хуже. – Юлька пожимает плечами. – Фенька мужьям не изменяет, она их меняет каждые полтора года.
Ему же хуже. – Юлька пожимает плечами. – Фенька мужьям не изменяет, она их меняет каждые полтора года.
Мы устраиваемся за столом, с интервалом в пять минут там появляется Игорь. Увидев его, Стас поднимается.
Мы устраиваемся за столом, с интервалом в пять минут там появляется Игорь. Увидев его, Стас поднимается.
– Идем потанцуем.
Идем потанцуем.
Вряд ли ему в самом деле пришла охота потанцевать, просто решил избавить меня от назойливого кавалера. Я ему за это благодарна. Стиснутые со всех сторон толпой, мы практически не двигаемся. Мы так близки, что мне становится страшно.