Все загремели стульями, как только закончился гимн. Нейтан Коутс поднялся и пошел к кафедре. Его лицо было напряжено из-за сдерживаемых чувств, и в своем легком сером костюме и черном галстуке он выглядел как школьник. Он положил обе руки на кафедру и прочистил горло. Эмма сжала руки в кулаки, переживая за него. Сначала он сказал, что не сможет этого сделать, что он боится заплакать, как он часто плакал после того, как умер его сержант. А потом, внезапно, он передумал. «Взял себя в руки» – как он ей сказал. Но она знала, как тяжело для него это будет.

– Этот текст взят из Евангелия от Луки, главы десятой: «Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам…»

Его голос становился все сильнее, пока он читал притчу о добром самаритянине, так что в самом конце он ясно, гордо и жизнеутверждающе разносился по всему зданию. Когда он возвращался к своей скамье, он остановился у гроба и склонил голову.

– Помолимся.

Эмма взяла руку Нейтана и сжала ее в своих, чтобы унять дрожь.

Карин Маккафферти чувствовала, что устала. Она почти что осталась дома, убежденная Майком, который говорил, что ей не надо заставлять себя идти, Майком, который ужасно боялся за нее и который ужасно боялся за себя, который оказался абсолютно беспомощен перед лицом того, что он теперь считал ее смертным приговором. Он не верил в тот путь, по которому она решила идти, и не понимал мотивов, которыми она руководствовалась. Теперь, когда оказалось, что он был прав – что все вокруг были правы, кроме нее, – он находил причины, чтобы не быть рядом, чтобы не видеть, как ей становится хуже и как она слабеет.

«Но мне не хуже, – сказала она себе, когда они встали перед последним гимном, – я знаю это. Я знаю». В последние пару недель она чувствовала себя за каким-то щитом, или внутри кокона, или в центре круга некоей мощной защитной силы. Медленно, постепенно она излечивалась и крепла. Ей было совсем не страшно стоять здесь вместе со всеми ними, когда они начали петь:

Ей стало любопытно, кто выбрал «Быть Пилигримом», – или, может быть, сама Фрея оставила распоряжения по поводу своих похорон? Наверное, те, кто на работе постоянно подвергается опасности, часто их оставляют, пусть даже в форме записки, нацарапанной на бумажке и оставленной в шкафу.

В тот момент, когда Карин услышала, что случилось, она навсегда заперла дверь в ту часть своего сознания, где она все еще лежала на кушетке, а Эйдан Шарп наклонялся над ней, заперла ее, закрыла на все замки и выкинула все ключи. Она больше никогда не хотела туда возвращаться. Она поговорила обо всем с Кэт Дирбон, рассказала своему целителю и сделала свои выводы. Она не могла даже пытаться это понять, не говоря уже о том, чтобы об этом судить. Лучше просто об этом не думать.