– А убил зачем? – спросил Ефимов.

– По-моему и так все понятно. Тебя бы спихнули с должности. Делом бы занялся Козырев. Место хорошее: он бы сюда перешел, а я к себе вернулся.

– Дурак, – сквозь зубы рыкнул Козырев.

– Да, план у тебя, конечно… Ты случайно в маразм не впал? – Ефимов что-то записывал на столе и говорил, не глядя на Кожевникова.

– Ты, начальник, – Кожевников усмехнулся, – за базаром следи. Думаешь, самый умный? Засадить за решетку все равно не получится.

– Почему же? – спросил Козырев.

– Дураки вы, – сказал Геннадий Викторович, – неужели я бы все выложил, не зная, что скоро сдохну?

В этот момент Кожевников с грохотом упал на пол.

– Я не понял, что это такое было, – Ефимов посмотрел на Козырева.

– Гад! Наверное, того же водки хапнул. Скорую вызывай!

Через три минуты примчалась скорая помощь. Лиза напряглась, услышав во дворе сирену.

– Зачем это? – спросила она.

– Выстрелов вроде не было… – сказал Костя.

– Может, дяде старому плохо стало, – Левченко попытался разрядить обстановку.

Дети тут же помчались в кабинет Ефимова. Кожевникова уже увезли в больницу. Козырев и Андрей Валерьевич стояли у раскрытого окна.

– Что случилось? – хором закричали трое.

– Отравился. Вряд ли откачают.

Козырев кинул в окно бычок, помолчал немного и сказал:

– Ладно, поеду я домой. Денек тот еще.

– Никита Геннадьевич, – подошла к нему Лиза, – примите мои соболезнования.