С того дня он не пил. Зато закончил серию статей, Ванья помогала ему. И этим гордилась.

– Как шея? – спросил Пол.

– Почти совсем хорошо. – Ванья слегка похлопала по шее сбоку. Раны от веревки затягивались. Ванья подумала, что все висело на волоске.

Она выкарабкалась.

Она снова посмотрела в окно. Снегирь улетел, и снегопад стал реже. Она почти видела место, где была так близка к смерти.

Иво Кладбище Скуг

Иво

Кладбище Скуг

Жестокий холод середины зимы, сухой, похожий на пудру снежок над озером Магелунген искрился и поблескивал в бледном солнечном свете.

Прежде чем выйти к машине, Иво посмотрел на термометр. Минус двадцать три градуса. Пока самый холодный день в этом году, почти по-норрландски агрессивный. Когда Иво счищал лед с лобового стекла, в носу засвербило, и щеки моментально потеряли чувствительность.

Иво посмотрел на озеро. Какие-то отважные лыжники, несмотря на мороз, двигались вперед, к серым трехэтажным домам Фарсты. Лыжники понятия не имели о нем, и он знал, что они живут без оглядки на его жизнь. Они думали о своем, он – о своем.

Он завел машину и включил печку, после чего задом выехал с гаражного места и медленно покатил в город. После первого бурана, налетевшего месяц назад, выпало еще снега, и в иные дни пробираться по нерасчищенным дорогам было опасно для жизни.

Выезжая на шоссе, он вспомнил, почему переехал сюда.

В паре километров располагалась Швеция в сжатом виде – с лесистыми горами, с полями и лугами. Он жил здесь уже почти два года и наслаждался гармонией.

Налево – гольф-клуб Огеста; на одной из заснеженных лужаек он заметил пару косуль.

Иво проехал Ларсбоду и свернул на Нюнэвэген.

Фарста, Хёкарэнген, Шёндаль. Пытась думать о чем-нибудь другом, он включил радио.

Слушая мрачные сообщения о жертвах рождественского транспортного потока, он смотрел на лесопарк справа.

Темные, отягощенные снегом деревья между прямыми прогулочными дорожками. Группа парковых рабочих посыпала дорожки песком.

И вот открылся пейзаж – поле с белыми холмами.