Жюло было известно, что Дирекции по международному полицейскому сотрудничеству (ДМС) были созданы в конце 2000-х из офицеров полиции и жандармерии, около ста человек распределили по ста посольствам. Их главной задачей было предотвращение угроз Франции: терроризма, киберпреступности, торговли оружием и наркотиками и, конечно же, незаконной иммиграции. К классическим причинам головной боли для Министерства внутренних дел добавлялась – куда же без этого! – защита интересов диаспоры. Убийство Франсуа Валиони, таким образом, трижды относилось к прерогативе ДМС в Рабате: французский гражданин, убит в самом сердце марокканской столицы, занимался сетями транссредиземноморских мигрантов.

Ключевым словом было «сотрудничество». Сотрудничество с другими дирекциями (в Дубае и Бейруте) и, главное, с местными властями. Петар старался – по минимуму, – не нарушая субординацию, хоть и считал рабатских полицейских низкооплачиваемыми чиновниками, не заинтересованными в расследовании. Следовательно, именно ему предстоит проделать основную часть работы, щадя самолюбие местных.

Пассажиры в аэропорту ежились, замечая непривычно большое количество полицейских в зале. Страх перед терактом стал привычным, превратился в психоз. Агенты успокаивали людей, Петар хохотал, хлопал коллег-марокканцев по спине, стараясь разрядить обстановку.

Лейтенант Флор следил за суетой в зеркалах бутиков. Совершенно одинаковых во всех аэропортах мира.

Когда он возвращался мыслями к расследованию, впечатление одинаковости усиливалось, становилось навязчивым до зубовного скрежета. Одни и те же места и магазины повсюду на планете. Трансграничные компании, заведения и названия: «Старбакс», L’Occitane, «Ред Корнер» и многие другие… В самолетах показывают одни и те же фильмы, радиостанции крутят одну и ту же музыку, люди болеют за одни и те же футбольные клубы, мальчишки, живущие в странах Западной Африки, носят футболки Unicef du Barca, а марокканские становятся фанатами «Манчестер Юнайтед» или «Олимпик Марсель».

Жюло попытался отмотать назад события последних трех дней, восстановив в памяти ход расследования. Меньше чем через полчаса Бэмби Мааль выйдет из самолета и будет арестована, а он не может избавиться от назойливого ощущения, что упустил главное.

Ладно, начнем с самого начала. «Ред Корнер» в Рабате; «Старбакс», где он встретил – не заметив их! – Бэмби и Альфа́ Мааль; квартал Апельсинового дерева в северной части марокканской столицы и арест Альфа́ между проспектами Пастера и Жореса. Названия некоторых улиц тоже универсальны – во всяком случае, в бывших французских колониях. Так, что было дальше?.. Встреча с гематологом Вакнином в госпитале Авиценны, университетской клинике Рабата, носящей имя самого знаменитого мусульманского врача в истории ислама; центр Аль-Ислах, престижное место обучения французскому языку и культуре в нескольких километрах от Рабата, тезка марсельской мечети Аль-Ислах, самой большой на юге Франции. Вчера они ускорили дело, когда с согласия и при участии майора Тони Фредиани из комиссариата Пор-де-Бука допросили Лейли Мааль. Риан урегулировал административные детали и логистику, и они полетели прямым утренним рейсом Рабат – Марсель, выслушали бредовые свидетельские показания Рубена Либероса в отеле «Ибис» и во второй половине дня улетели обратно. Вечером он бродил по огромному морскому порту Рабат-Сале и думал о расследовании. Накануне Жюло был в Национальном зоологическом саду, ходил вокруг знаменитого озера с розовыми фламинго, а в первый день спустился по улицам 11 Января и 2 Марта на пляж Сале. Кстати, теперь он знал, что в январе 1944-го была провозглашена независимость Марокко, а в марте 1956-го пришел конец французскому протекторату. «Национальный праздник, – уточнил Риан, пытаясь втолковать Петару, что страна Марокко никогда не была французской колонией. – Протекторат – это простой договор о защите и сотрудничестве».