– Фрау Михаэлис?

Поднимаю глаза. Постепенно возвращаюсь в реальность. Полицейский комиссариат. Фрау Михаэлис – это я. А «фрау Конраде», к которому я давно привыкла, – это мой литературный псевдоним. Человек, который говорит со мной, допрашивает меня сегодня с самого утра. Он держится официально, но дружелюбно, и его вопросам нет конца.

– Может, сделаем перерыв? – спрашивает полицейский, чье имя я так и не могу запомнить.

– Спасибо, не надо, – отвечаю я.

Голос у меня тихий и усталый. Не очень понимаю, что происходит, поскольку я, похоже, заснула и довольно долго проспала.

– Давайте продолжим.

Снова мысленно возвращаюсь на ту лужайку, продолжая на автопилоте отвечать на вопросы полицейского. Темная лужайка у дома Ленцена. Сижу на траве, без сил. В ушах – звук выстрела. Юлиан смотрит мне в лицо, без слов дает мне понять, чтобы я не двигалась с места, но я не могу двигаться, даже если бы и захотела. Смотрю, как Юлиан осторожно подходит к лежащему на земле Ленцену, в темноте, и тут понимаю – слишком поздно, слишком – что это ловушка. Очередная западня Ленцена! Но уже слишком поздно, Юлиан уже рядом с ним, вижу, как он наклоняется, беззвучно вскрикиваю в ожидании второго выстрела, но ничего не происходит. Я так замерзла, что дрожу всем телом. Вижу, как Юлиан выпрямляется, идет ко мне.

– Он мертв, – говорит он.

Сижу, как громом пораженная, Юлиан садится рядом, на траву, обнимает меня, согревает своим теплом, и я наконец начинаю плакать. А вокруг в домах одно за другим зажигаются окна.

– Спасибо, фрау Михаэлис, – говорит полицейский. – Для начала это все.

– Для начала?

– Ну, возможно, что у нас появятся к вам еще вопросы, – отвечает он. – Человек застрелился из вашего пистолета. И вообще вся эта история, которую вы рассказали, кажется несколько… запутанной.

– Мне понадобится адвокат?

Некоторое время полицейский медлит.

– Думаю, не помешает, – говорит он и встает.

У меня даже нет сил, чтобы беспокоиться. Тоже встаю, осторожно. В больнице выяснили, что перелома нет, сильный ушиб, но рабочая нога у меня пока одна, а с костылями я пока еще не очень освоилась, к тому же растяжение на правой руке еще толком не прошло. Полицейский открывает передо мной дверь. Выхожу из комнаты, которую мысленно назвала допросной, хотя официально это был не допрос, а «опрос». В этот момент по коридору проходит Юлиан. Сердце мое начинает учащенно биться, и я ничего не могу с этим поделать. Но он избегает моего взгляда, вежливо протягивает руку, поворачивается к коллеге.

– Нашли ее мобильный телефон, – говорит он.