Карой пожал плечами.

— Мой знакомый говорит, что человек мертв более двенадцати часов.

— Трудно выжить с перерезанным горлом, — сказала Габриель, невольно прикоснувшись к шее.

— Когда резали, он был мертв.

— Вымещали злобу. Какая причина смерти?

— Мой друг не знает. Говорит, им нужно время на исследование… Внешние раны ни при чем.

Габриель задумалась.

— Может быть, это следствием взрыва в ломбарде?

— Почему ты так думаешь?

— Кто-то сильно разозлился, что не сможет забрать свою вещь из склада Полпроцента. Выместил злобу…

У комиссара было совершенно невинное лицо. Но Карой знал, насколько внешность этой женщины обманчива.

— Ты глубоко изучила наши дела, раз знаешь, кто такой Полпроцента, — сказал он. — Версия интересная. Подтвердится или нет, будет известно после установления личности.

— Лицо сильно изувечено, но оно тебе не кажется знакомым?

— Нет, Жанна, я его не знаю, — ответил Карой. — Во всяком случае, он не из постоянных клиентов Полпроцента. Это точно.

— Попроси у твоего криминалиста фотоаппарат…

Карой искренне не понял просьбу.

— Зачем? Все увидишь в отчете.

— Хочу взглянуть на лицо жертвы поближе… По битому кирпичу на каблуках трудно пробраться, — она улыбнулась.

Инспектор не смог противиться такой улыбке. И пошел к работавшей группе.

Габриель не знала, зачем ей понадобилось смотреть на фотографию. Там, где она стояла, лицо было видно под невыгодным ракурсом, почти в лоб. Но даже с такого угла оно казалось смутно знакомым. Комиссар не могла вспомнить, где его видела.