— Справлюсь, — сказал Ральф.

— Обещай мне одно, — попросила Барбара. — Если доберешься до деревни, когда уже начнет смеркаться, то, ради всего святого, не возвращайся сегодня! Ты наверняка сможешь переночевать где-нибудь там. До утра я не умру с голоду; и в любом случае это будет разумнее, если ты отправишься назад при дневном свете.

— Обещаю, — сказал Ральф.

Он убедился в том, что его рюкзак удобно пристроен на спине. Он был нужен ему для покупок; а пока в нем лежали только портмоне, карманный фонарик и термос с горячим чаем.

— Попробуй где-нибудь раздобыть чаю на обратную дорогу, — сказала Барбара.

Она казалась самой себе заботливой матерью, провожающей своего ребенка в школу и дающей ему тысячу указаний. Ральф не был ребенком. Но и отправлялся он не в школу. Это было испытанием на выносливость для мужчины, который являлся великолепным адвокатом, но посредственным спортсменом и таким же лыжником, который никогда не тренировал выносливость и не отличался блестящей физической формой.

Ральф поцеловал ее в щеку холодными губами. Барбара смотрела ему вслед, наблюдая, как беспомощно и неуклюже передвигается он на своих лыжах — точнее, с трудом преодолевает горы снега. Это не было красивой легкой ездой в зимний отпуск. Его долговязая фигура постепенно исчезла в тумане и сумраке дня.

Когда Барбара уже не могла различить его силуэт, она повернулась и пошла в дом, который приветливо встретил ее.

Тепло приходило в дом очень медленно. В отопительных трубах все время что-то булькало и громыхало. Барбара опять приготовила себе кофе и села в гостиной, прислонившись спиной к радиатору. Все еще в халате, она ощущала лень и расслабленность, которые вытеснили все мысли об опасностях, поджидавших Ральфа. Она пила горячий кофе маленькими глотками. Тепло струилось по всему ее телу, как мощный животворящий поток. Закрыв глаза, Барбара увидела перед собой Ральфа — тот, уже вернувшись, распаковывает на кухонном столе рюкзак… Интересно, что там?

Они будут вместе стоять в теплой кухне и готовить вкусную еду, а потом накроют в столовой стол белой скатертью и поставят дорогую фарфоровую посуду, и, может быть, зажгут камин; теперь тот будет создавать уют, а не являться единственным источником тепла, возле которого они могли немного согреться, как это делают замерзшие кошки. Может быть, Ральф даже привезет бутылку вина. Они будут есть, пока…

Желудок громко заурчал. Мысль о еде опять вызвала у Барбары болезненные спазмы. Барбара открыла глаза. Еще пара минут, и у нее изо рта закапала бы слюна, как у собаки. До вечера ей надо как-то отвлечься.