Он чуть отодвинул ее от себя, обеспокоенно посмотрел на нее и смахнул со лба ее растрепанные черные волосы. Она попыталась прекратить плакать, стала сглатывать и давиться.
— Я ведь здесь, — сказал Джон, — теперь все будет в порядке!
Фрэнсис хотела ответить на его улыбку, но почувствовала, что ей это не удается.
— На сколько ты приехал? — спросила она.
— Увы, только до завтра, — ответил он с сожалением. — В воскресенье вечером я должен снова быть в Дейлвью. Но ведь у тебя тогда тоже начнется новая неделя…
Фрэнсис подняла руку, чтобы снова вытереть слезы, но вовремя опомнилась и достала носовой платок.
— Я знала, что ты приедешь, — сказала она.
— Если я получаю от тебя экстренную телеграмму, то всегда приезжаю, — возразил Джон. — Так что случилось?
— Я ударила одноклассницу теннисной ракеткой по голове. Ручкой теннисной ракетки. Ей пришлось зашивать рану.
— Бог мой! И зачем ты это сделала?
Фрэнсис пожала плечами.
— Для этого ведь должна быть причина, — настаивал Джон.
Фрэнсис смотрела мимо него, на реку.
— Она говорила всякие глупости…
Он вздохнул.
— Опять о твоей матери?
— Да. Она сказала: «Твоя мать — ирландская шлюха». И мне надо было это просто стерпеть?
— Конечно, нет. Но то, что ты ее ударила — тоже не выход. Ты же видишь, в итоге у тебя опять неприятности…
— Пять недель! В течение пяти недель я не смогу ездить на выходные домой! Это больше месяца!
Джон взял ее за руку.