– Предполагаю.

Мандамус сказал с непоколебимым спокойствием:

– Может, ты и предполагаешь, но предположение – не достоверность. Ты не можешь не повиноваться приказу на основании простого предположения. Я знаю это, и ты знаешь.

Жискар сказал:

– Но в мозгу доктора Амадейро ярость сдерживалась только эмоциональными силами, которых вряд ли требовала работа. Вполне возможно, что эти силы, так сказать, соскользнут и ярость вырвется наружу.

– Чего вы виляете перед ними, Мандамус? – закричал Амадейро.

Мандамус заорал в ответ:

– Молчите, Амадейро! Вы играете им на руку.

– Это унизительно и бесполезно, – продолжал Амадейро, со злобой отталкивая протянутую к нему руку Мандамуса. – Они знают правду, ну и что? Роботы, мы космониты, больше того, мы аврорцы, с планеты, где вы были сконструированы. И еще того больше, мы официальные высокие лица на Авроре, и вы должны понимать слово «люди» в Трех Законах Роботехники, как означающее аврорцев. Если вы не повинуетесь нам сейчас, вы вредите нам и унижаете нас и нарушаете этим Первый и Второй Законы. Это правда, что наши действия здесь направлены на уничтожение землян, даже большое их количество, но это к делу не относится. Это все равно, как если бы вы отказались повиноваться нам, потому что мы едим мясо убитых нами животных. Ну, я объяснил вам все, а теперь убирайтесь!

Но последние слова превратились в хрип. Глаза Амадейро вытаращились и он упал. Мандамус, беззвучно открыв рот, склонился над ним. Жискар сказал:

– Доктор Мандамус, доктор Амадейро жив. Он в коме, из которой его в любое время можно вывести. Но он забудет все, связанное с этим проектом, и ничего не поймет, если вы станете объяснять ему. Когда я это сделал – я не мог бы этого сделать, если бы не собственное признание доктора Амадейро, что он намерен уничтожить большое количество землян – я, возможно, навсегда повредил некоторые участки его памяти и его мыслительные способности. Сожалею; но ничем не могу помочь.

– Знаете, доктор Мандамус, – сказал Дэниел, – некоторое время назад мы встретили на Солярии роботов, которые узко определяли человека только как солярианина. Мы поняли, что если у других роботов сузить определение того или иного рода, они могут стать причиной безмерных разрушений. Бесполезно пытаться ограничить у нас определение «люди» только аврорцами. Мы определяем людей, как всех членов рода Homo sapiens, включающего землян и поселенцев, и мы чувствуем, что предупредить вред для группы людей и человечества в целом важнее, чем предупредить вред для индивидуума.

– Первый Закон говорит не так, – почти беззвучно сказал Мандамус.