Бейли покачал головой.

– Глэдис, даже если я разорву свое сердце пополам, это ничего не изменит. Я не могу остаться на Авроре. Я должен вернуться на Землю. А ты не можешь приехать ко мне.

– А если смогу?

– Зачем говорить глупости? Пусть бы ты и смогла приехать, я очень скоро стану ненужным тебе. Через двадцать, самое большее через тридцать лет я буду стариком, а возможно, уже умру, а ты целые столетия останешься такой же, как сейчас.

– Но я это и имею в виду, Илия. На Земле я подхвачу ваши инфекции и тоже скоро состарюсь.

– Зачем тебе это? Кроме того, старость – не инфекционная болезнь. Просто человек быстро слабеет и умирает. Глэдис, ты найдешь другого мужчину.

– Аврорца?

– Ты научишь его. Теперь, когда ты знаешь, как получать и отдавать, ты научишь его, как это делать.

– Разве они захотят учиться?

– Кто-то наверняка захочет. У тебя много времени впереди, ты найдешь того, кто захочет. Есть… – нет, подумал он, неразумно сейчас упоминать о Гремионисе, но, может быть, если он придет к ней менее вежливым и чуточку более решительным…

Она задумалась.

– Возможно ли это? О, Илия, ты помнишь все, что было ночью?

– Должен признаться, – грустно сказал он, – что кое-что, к сожалению, в тумане.

– Если бы ты помнил, ты не захотел бы оставить меня.

– Я вовсе не хочу оставлять тебя, Глэдис. Но я должен.

– А потом ты казался таким совершенно счастливым, таким спокойным. Я угнездилась на твоем плече и слушала, как бьется твое сердце сначала быстро, а потом все медленнее, а потом ты вдруг сел. Ты помнишь это?

Бейли вздрогнул, чуть отклонился и взглянул в ее глаза.

– Нет, не помню. Что ты имеешь в виду? Что я сделал?

– Я же говорю – ты вдруг сел.

– Да, а что еще? – Сердце его заколотилось. Три раза какая-то истина являлась ему, но в первые два раза полностью исчезла. А в третий раз с ним была Глэдис. У него была свидетельница.