Он рассказывал с убежденностью и верой в собственные слова, я не мог ему не верить, особенно если учесть, что пока что тут не находилось места для агента Малдера.

— Возник план «Дерби-два». Я уже знал, что мне… нам потребуются огромные деньги, чтобы, может быть, даже используя «Дерби-первый», завладеть Вашингтоном. Вот это было бы как раз то, что нам нужно! Огромные деньги пришли с неожиданной стороны — один из моих подопечных имел доступ к данным правительственной программы защиты свидетелей. Он рассказал мне об этом, поскольку именно так мы и жили, — чтобы помогать друг другу, нужно было знать всё о каждом. Мне пришла в голову идея, и я воспользовался помощью другого своего протеже, чтобы связаться с Руджеро Хессом. Взаимный обмен — вы нам четверть миллиона, мы вам — навсегда замолчавшего свидетеля. Так всё и началось. Мы занимались ликвидацией свидетелей для него и ему подобных, счет рос. Начинало становиться реальным то, что мы планировали. Вот только росли цены, расходы на поддержку своих людей, добычу данных о новых объектах заказов, заметание следов. — Он покачал головой. — Огромные расходы.

Ну вот, пожалуйста. А Саркисян всё думал, как так получается, что кто-то лишает его свидетелей. Оказывается, верхушка организации, предназначенной для их защиты, полностью коррумпирована. Никаких утечек, никаких подкупов. Просто те, кто должен защищать, — хоронят. Защитники-могильщики.

— И что, не удалось заработать? — сочувственно спросил я.

— Если бы ты знал… Доступ к выгодным заказам стоил столько, что пожирал все гонорары.

Сукин сын. Какие красивые слова: выгодные заказы, доступ, гонорары. А ведь речь шла об убийствах и кровавых, окровавленных долларах.

— Но ничего. Мы и до этого дойдем. Чужой обещает, что я еще немного поживу, так что я своего добьюсь.

— А сны? — не выдержал я. К тому же следовало воспользоваться откровенностью Уиттингтона.

— Сны? — Он со стуком поставил бутылку на стол. — Это второе направление деятельности Чужого. Это он понял, что ночью, в течение половины своей жизни, люди лишены воли, не владеют своим разумом и поведением так, как днем, и что в это время можно подчинить себе их разум. — Судя по его тону, сам он не слишком верил в возможность реализации подобного плана. — Он велел мне искать людей, занимающихся этой тематикой, публикации… Я сидел и читал аж до отупения…

— Ты?

— Ну да, я. Они не читают, не могут сосредоточиться надолго на чем-то одном. Кроме того… — Он нахмурился. — Неважно, я читал или кто-нибудь другой.

— Может, кого-то специально похитили для чтения на ночь?